Позвонок - Ив Ланда
— Ромул говорил, что Винсент пользуется влиянием Луккезе без ведома самих Луккезе. Это часто выручает банду, когда те ведут свои дела, — Франк Браун начинал понимать, к чему клонит Молак, хоть идея казалась нереализуемой. — Ты хочешь, чтобы я обратился к Генри Луккезе и выдал Черепа?
Жрец довольно изогнул губы:
— О, да. «Дьявольские кости» позиционируют себя конкурентами, иногда даже участвуют в стычках с людьми Генри. Уверен, что ощутимого ущерба они бизнесу Луккезе не наносят — уж слишком жирен этот мегалодон. Однако, фактор неприятный. Тем более, Луккезе узнают, что среди «своих» затесался предатель. Знаешь, Франк Браун, люди Генри не глупы, они бы и сами вычислили Винсента, но дуракам везет, как говорится. У него хитрый советник.
— Атлант, его регент, — дополнил старшеклассник.
— Да. Атлант. Связующее звено между кланом Диюри и Луккезе, доверенное лицо в кругу Генри. Змей умело покрывает молокососа, пока тот его во всем слушается. Если ты явишься к Генри и сдашь «костей», то окажешь услугу и ему, и мне, и себе. Не придется задумываться над стратегией возмездия, над тем, как проникнуть в кишащее вооруженными людьми здание, над тем, опасаться Якова или нет. Все сделают профессионалы Генри.
Все больше Франк дивился тому, как такая сторона города умудряется оставаться теневой. Клановые терки, наличие какой-то Сущности и ее служителей… Все это походило на сюжет мистического боевика, а не на обыденную жизнь, где люди спокойно следуют своим ежедневным ритуалам: работают, учатся, ходят за покупками, отмечают праздники, улыбаются, грустят, строят отношения и растят детей.
— Откуда ты все это знаешь, Молак? — поинтересовался старшеклассник, спустя некоторое время размышлений. Его голова заболела еще сильнее от перегруза информацией. Организм парня умолял прекратить все потуги вертеть мозговыми извилинами и просто лечь спать. Но Франк не мог. Все было слишком важным. Ненависть придавала ему сил и возвышала над всеми потребностями.
— Поживи с мое в одном месте, и не такое узнаешь, — уклончиво ответил жрец. Он так и держал черный мешок одной рукой, будто убитую курицу, не спешил уносить его прочь. Видимо, Молак был слишком заинтригован ответом Брауна и очень уж хотел услышать его целиком. Однозначно.
— И почему ты просишь меня пойти к Генри? Если он действительно в курсе про таких, как ты, что мешает тебе прийти к нему лично?
— Не нужно, — служитель повысил голос, снова почти зарычав, но тут же понизил его до сиплого шепота. — Не нужно мне являться к Генри. Он не знает о моем существовании и пускай не знает дальше. Я слишком древнее создание, мне необходим покой в моем тихом кургане. Никакого лишнего внимания. Только я и моя непоколебимая преданность Госпоже. Ты мститель в этой истории. Моя же роль гораздо скромнее.
— Окей. Мне все ясно, — Франк тяжело вздохнул и закатил глаза от боли, с которой отозвалась каждая рана в его корпусе. По очереди. — Все ясно, — вторил он еще тише.
Вдруг Франка словно током поразило. Он вытаращил глаза и сел почти под прямым углом, но сразу же со стоном обмяк. Его брови свелись над переносицей, породив две вертикальные морщинки. Молак заинтересованно склонил голову на бок, ожидая продолжения.
— Где мой мобильный телефон? — тихо спросил Браун. Он был взволнован, пот выступил у него на лбу тонкой блестящей пленкой. — Сколько я лежал без сознания?
Его собеседник пару раз шатнулся из стороны в сторону, будто по привычке, когда он извивается при удлиненной пояснице и хищном тораксе. Затем свободной от мешка рукой он нырнул в карман толстовки и извлек мобильный. Экран делила тонкая не убираемая волосинка — свежая трещина, как напоминание о пережитом.
— Твоя мать звонила, если это встревожило твой ум, — сказал служитель без какой-либо эмоциональной окраски. Сухо. — Вильям сбросил и написал ей, что ты задержишься на вторую смену. Как я понял, он читал вашу предыдущую переписку, чтобы изобразить твой стиль.
— Сколько я спал?
— Двое суток.
— Мне нужно позвонить матери. Мне нужно домой, — Франк снова попытался подняться, но теперь медленно. Успех был близок, всего-то за занавесом нестерпимой боли, от которой дрожала каждая мышца.
— Я бы тебя и не оставил на более длительный срок. Как уже говорил, мне не нужно лишнее внимание. И заботы, соответственно, тоже. Посему, Франк Браун, когда ты встанешь на ноги, я настоятельно попрошу тебя покинуть курган. Дальше ты сможешь о себе позаботиться самостоятельно.
Парень кивнул, все еще корчась в попытке подняться. Послышался неприятный звук трескающейся корочки на заживающей ране, а следом за ним — новая жгучая вспышка боли.
— Где… Где мне искать… Генри? — выдавил он, но все же сел ровно. Одеяло спало, явив перебинтованную грудь подростка. Свежие бинты начали медленно пропускать кровь.
— О, это мне тоже известно, Франк Браун, — Молак растянул губы в зловещей предвкушающей улыбке.
Глава 29
Захария Моллин не находил места в собственной комнате. Он расхаживал взад-вперед, заключив руки в замок на пояснице, и бурил отсутствующим взглядом хорошенько притоптанный за пять лет кофейный ковролин.
Густые грязные облака заканчивали день раньше заката и превращали весь мир под собой в черно-белый фильм. Тени, расцветающие из углов спальни Зака, разрослись и обрели глубину, они почти целиком поглотили старые, но все еще симпатичные обои, усыпанные мелкими блестками. В предвечернем зимнем полумраке даже тишина наливалась тревогой, давила на грудную клетку, будто нагретый воздух в тесной кабине лифта.
Как же подобрать слова? Как сообщить Стивену о том, что сказала мать сегодня утром? Захария тяжело вздохнул — со Стивом ему было непросто уживаться все это время. Как лучший друг, он не мог его бросить в беде, несмотря на все эти вспышки гнева, которые ранее другу не были присущи. Но Зак был уверен: с таким отцом, как
