Сделка - Лисса Джонс
– Нет, Саш. Еще нет. Остановился на аукционе неизвестных художников. Присоединишься?
– Да. Слушайте, Виктор Александрович, я хотел уточнить по поводу последнего эмейла. Хотите в следующем году предоставить галерею в качестве площадки для музыкального фестиваля?
– Да, хочу. Думаю, нужно немного расширить горизонты нашей деятельности. И еще. Идея с волонтерами была хорошая. Прости, что я тогда порычал.
Какое-то время мы оба сидим молча за изучением портфолио ноу-нейм художников, чьи работы было бы интересно оцифровать. Когда телефон в очередной раз вибрирует и на экране высвечивается ее имя, снимаю блокировку без задней мысли.
«Твой внутренний гедонист будет доволен».
Загрузка изображений.
Твою же мать.
Три фото.
Сэлфи в зеркале в ее комнате, должно быть.
Она. Короткое закрытое платье с золотыми пуговицами спереди, черные прозрачные колготки и туфли, высокий пышный хвост. Ей идет черный.
Слюна собирается во рту
Она. В полный рост. Чистейший алый. Идеальный красный оттенок на загорелой коже. Тончайшее полупрозрачное кружево. Аккуратная приподнятая грудь. Изящная линия женского силуэта.
Мощная волна жара бьет наотмашь. Кровь приливает к члену.
Она. Сидящая на полу, спиной к кровати. Подтянувшая к себе ноги. Так, что не видно ничего лишнего. Но так, что фантазия быстро дорисовывает, как я развожу эти ноги и вытрахиваю из нее желание довести меня до сдвинувшейся крыши прямо перед намечающимся собранием с коллективом.
«Думаю, ты прав. Я всех сражу. Это платье и комплект висели в шкафу мертвым грузом. А зря, да? Я люблю красный, но как-то… Боялась носить)».
Очень зря.
Яркие цвета – определенно ее.
Я бы трахнул ее, не раздевая.
Ей пойдет красная лента на запястьях.
И кляп с розой.
Чистейшая эстетика. Ты создана для таких вещей, милая.
«Я вижу, что ты уже пять минут печатаешь, милый».
Да, ты определенно жаждешь сама и кляпа, и веревки.
«Мог бы хоть реакцию поставить. Я решалась на это с самого утра».
«Хочешь, чтобы я подрочил прямо звонке или прислать видос?»
«Витя!!!! Куда ты дел гедониста?! Верни его!»
«Как скажешь. Он скоро будет. Не отвлекайся от доклада, Василиса».
«В смысле?»
«Вить?»
«Ты что, правда?.. Ты там это делаешь, да?»
«Боже».
«Вить».
Художники подождут.
Вижу, что она печатает, но не отправляет.
– Тук-тук. – В кабинет заглядывает руководитель инженерной группы. – Там комплект оборудования для создания дополненной реальности пришел. Вы просили сообщить, когда лайтплот будет реализовывать. Можно присоединяться, электрики уже тут.
«Я бы хотела тебя сейчас видеть».
– Отлично, начинайте монтаж по плану, я буду через два часа. Саш, же на короткой ноге с универами и мэрией. Где сегодня проводят Ярмарку вакансий?
Василиса была в сети пять минут назад.
Твое желание – закон, милая.
—–♡–
От Василисы в черном у меня сорвало крышу.
Она превосходно выглядела как докладчик, но сейчас нам не до этого.
Ее преподы, ее подружки, ее долбаный универ, Саша, моя команда – я послал все в пешее эротическое.
Жгучая потребность и шум взбесившейся крови в ушах заглушают здравый смысл. Фантазия распятой под моим телом Василисы гонит бурлящую кровь к члену подобно своре гончих, и я следом за воображением веду нас в угол пустой аудитории.
Все подождут.
Я хочу ее до одури.
– Как ты сумел?.. – Срывающийся, полный неконтролируемого желания голос тонет в ее собственном стоне, когда тесно прижимаю упругую задницу к ноющему паху. —А если нас?..
Черчу языком влажную дорожку вдоль сонной, всасываю нежную кожу и млею от ее вкуса на языке. Крепче виски. Слаще вина. Круче дури.
– Не услышат. Уже вечер, тут почти никого. – Обвожу языком мочку уха и прихватываю зубами золотую сережку.
Толкаю вперед и подаюсь за ней сам, зажимаю между собой и ближайшей от входа стеной. Срывая с хватающих раскаленный воздух губ ещё один приглушенный стон. Грудью чувствую острые крылья лопаток.
– Как мы?.. – Дрожит, милая. – Тут? Это же университет.
Я покажу, как.
Универ никогда еще не был так мной обожаем.
Зарываюсь носом в сгиб плеча и шеи, жадно вдыхаю ставший наваждением аромат женских духов, сжимаю тонкую талию сильнее, а моя девочка нетерпеливо трется ягодицами о возбужденный пах. Выгибается навстречу, кладет ладони поверх моих, шарящих по её телу, и тихо хнычет.
В темноте ни черта не видно, мы проваливаемся в бездну нелегального пьяного кайфа, а под веками взрываются вспышки сверхновых.
– Ладони на стену, – хриплю в зацелованную с прошлого раза шею, и сам прибиваю ее руки к стене. – Прогнись и не шуми.
Дни, когда Василиса безропотно слушается, можно отмечать красным в календаре. Все мои черти, встав на задние лапы, издают победный клич.
Она нужна им, как вода задыхающемуся в пустыне.
Одним движением задираю подол узкого платья до талии, обнажая ягодицы, и опускаю ладонь к горячей промежности, с упоением чувствуя стекающее по складкам желание.
Я бы хотел видеть её сейчас. В этом платье. В чулках, распятую, раскрытую для меня. Нет ничего красивее жаждущей тебя твоей женщины.
Рывком сдвигаю мокрое белье, толкаюсь двумя пальцами сразу на все фаланги, и одна ее рука тут же летит к губам.
Внутри её тела тесно, мокро, жарко и неебически хорошо. Так хорошо, что голова отключается, я забываю, что у нас охренеть как мало времени. Быстро имею пальцами, ещё и ещё. Василиса дрожит, опускает голову, царапает стену одной рукой, наверняка кусает другую, но молчит, только вдохи и выдохи через рот ставятся тяжелее. Я и сам задыхаюсь.
Трахнул бы тебя два раза, но гребаное время. Мы не заперты. Меня ждут в галерее.
Она молчит, даже когда убираю руку от пульсирующего от неудовлетворенного желания лона, и у меня от такого послушания член дергается и скулы сводит. Подношу пальцы к губам, вспоминаю терпко-сладкий вкус её желания.
Послушная Василиса Никольская – чистейший афродизиак.
Мне нужно пересчитать фетиши, вспыхивающие рядом с ней подобно вспышкам.
– Умница, – мягко поглаживаю припухшие, нежные складочки, пока торопливо дергаю ремень, пуговицу, ширинку. Вытаскиваю из брюк блестящий от смазки член и с силой врезаюсь в тесную промежность, насаживая ее на себя, заставляя вскрикнуть в момент жесткого единения.
До упора, до сверкающих, нахрен, искр из глаз и горячей волны в животе погружаюсь в неё. Твою же… Я в раю.
Даю нам секунды, чтобы привыкнуть.
– Ви-ить, – её едва слышный голос и мое имя просьбой спускают крючок.
Обняв покрепче поперек живота одной рукой, уперевшись другой в стену рядом с её руками, и начинаю трахать в бешеном ритме. Будто последний раз.
А перед глазами она в красном.
Громкие звуки влажных
