Врата Полуночи - Анна Айдарова
Наконец, они переместились за стол, оператор получил разрешение снимать двор и был отправлен под бдительный присмотр сторожа-садовника, Ольга замерла где-то в уголке и постаралась сделать вид, что ее вообще здесь нет. Ей было уютно и хорошо, Алек в кои-то веки не орал, не швырялся ничем и даже вполне мирно попросил о какой-то мелочи, Ольга подала, и ее оставили в покое, и в такие редкие моменты даже с ним работа казалась замечательной и оплачиваемой, и с кредитом она разберется, и вообще…
История началась, пошла именно так, как и могла — потому что других вариантов не оставалось, и все казалось очевидным. И разговор, какой-то спокойный слишком разговор, совсем не похожий на поиск неочевидных, но острых фактов, тек и тек себе, но грозил скоро прерваться.
— Если есть желание, курите, не стесняйтесь.
Мира вполне искренне предложила это. Журналист выглядел слишком подавленным.
— Спасибо. А как же музей? Запах?
— Проветрим, ничего страшного. И музею один раз явно вреда не принесет.
Алек достал сигареты и действительно вдруг почувствовал себя легче.
— Так все-таки, что вы хотите здесь найти?
— Вы, Мира, программы наши смотрели? Ну хоть раз? — Алек задавал вопрос, раскуривал сигарету и почему-то чувствовал себя неловко.
— Поинтересовалась, — усмехнулась Мира. — После разговора. Нужно знать, с кем имеешь дело, хотя бы в общих чертах.
— Не спорю. Формат у нас не меняется с момента основания программы. Это беседа с тем, кто называет себя колдуном, ведьмой… магом… суть тоже от названия не меняется… Человек с паранормальными способностями. Согласитесь, за свои слова нужно отвечать. Если заявляешь, что способен остановить разъяренного быка силой мысли, или готов исцелить недуг, или можешь вызывать умерших — пожалуйста, вот камера. Продемонстрируй. Мы покажем. Никакого подвоха. Но только рассказывать, что духи боятся камер, или использовать старые как мир мошеннические уловки, чтобы поговорить с вызванным покойником или полтергейстом… Нет уж, этого мы не допустим — либо играем честно, либо давайте признаем, что все это мошенничество. Заметьте, я не утверждаю, что этого не существует. Но попытка солгать — вот что меня раздражает. Изготавливаете обереги — отлично, давайте, демонстрируйте их силу. Кстати, что у вас с оберегами? Изготавливаете?
Мира рассмеялась.
— Конечно. А как же. Дорожные мешочки, куколки на удачу. И заговоры! Вы не упомянули заговоры! Наши дети делают. В рамках программы по изучению наследия предков. Ну и для повышения самоокупаемости музея. Ребята помладше рисуют, куколок крутят, одежду реставрируют. А постарше девочки учатся ткать и вышивать, узоры опять же обережные. Мальчиков обучаем столярному делу. Вы деревню проезжали — заметили, как калитки украшены? Это все наши детки делают. Во дворе мастерские — столы стоят, инструментов много, да и умельцев тоже. Старики передают свое искусство подрастающему поколению. Только вот годится это все для программы «Сельский час» периода Советов да для газеты «Правда». Не так?
— То есть, никаких обрядов вы не проводите? Никаких исцелений?
— Обряды проводим. Только вам надо было в июне приезжать, на купальские ночи. Кружок краеведов опять же: по окрестным деревням ездят, у стариков собирают воспоминания, как какой обряд проводился. Песни записываем, смысл их пытаемся понять. Хоровод вот один восстановили — по крупицам собирали движения, места выясняли, какая музыка, что пели. К нам даже из Петербурга приезжали ученые, материалами нашими пользовались. Детям нравится, старикам радость. У каждого свое. Ну и сами, конечно, празднуем, что можем. Вот и батюшка местный помогает. А сейчас из обрядов только дожинки будут. Да обряды, которые Корочуна ублажают, чтобы лютовал не сильно. Но это темные силы: мрак, холод и смерть. Детям в это время за радость больше ночь кануна всех святых отпраздновать, и так лучше.
— То есть, обряд не ожидается?
— Ну почему. Вот травы пойду собирать, в аккурат в полнолуние. Там свой обряд есть. Только он ничего «волшебного» не предполагает. Да и страшно, если честно, ночью в лесу. Не столько от зверья, сколько от людей. Это ты у волка знаешь, что на уме. А у человека — поди, угадай.
— И что, — заинтересовался Алек. — С волком проще?
— Намного, — слишком как-то серьезно ответствовала Мирена.
— И много людей тут ночами ходит?
— Особенно не встречала, но бывает и ходят. У нас бои шли в Великую Отечественную. Если в лес углубиться, много интересного можно найти, — от Миры не укрылось, как при слове «лес» передернуло, чуть-чуть, едва заметно, собеседника. — Вот копатели случаются, до ноября иногда бродят. И правильно, потом не их время, потом покой всем нужен, — добавила она зачем-то. И замолчала. И Алек промолчал, не стал уточнять. — Так что если смотреть на что — надо приезжать летом. Вот тогда здесь красиво. Костры горят, венки плывут, девушки гадают — до утра веселье.
— Тогда давайте про травы поговорим, что ли. Лечите?
— Что-то и лечу. Отчего нет, если знаю, что поможет.
— Рак, СПИД?
— Про СПИД не знаю, хотя допускаю, что что-то в помощь основной терапии можно подобрать. Рак… вылечить — нет, не возьмусь. Знаний не хватит. Вот тетка моя — она да, могла. Но это редкий дар. А я только посоветовать могу, что можно из трав попить или поприкладывать, чтобы лечение лучше прошло. А вот заменять — нет, не советую.
— То есть — лечите.
— Нет, не лечу.
— Но можете?
— Нет, даже не попробую, — Мира улыбнулась. — Алек, это бесполезно. Но кое-что я могу. Позволите?
— Разумеется!
— И обещаете выпить или съесть все, что получите из моих рук?
— Звучит как угроза. Отравить попробуете?
— Рада бы, да не обучена, — пробормотала Мира, и столичный гость наконец-то расслабился, рассмеялся.
Наблюдать, однако, как Мира готовит, стал куда пристальнее, чем раньше. Провожал глазами каждый ее шаг, каждое движение. Но не вмешивался. Мира, искоса поглядывая на гостя, поняла, что кое-что он действительно знает и пока те травы, которые она отщипывала от висящих веничков и из цветущих горшочков никаких вопросов у него не вызывали. Чуть подумав, она поставила на стол еще две чашки и собрала в них новые порции. Чайник скоро закипел, из носика стал вырываться пар, угрожающе рыча на людей, допустивших такое зверство — чайник и в печку! Мира залила сборы и накрыла чашки самодельными тарелочками — тоже дети старались: и лепили, и обжигали, и раскрашивали. Специально мастер приезжала из областного центра, на несколько дней оставалась и учила всех желающих премудростям глиняного дела. Дети поинтересовались да и забросили, только пара девочек продолжили в ближайшем овраге копаться — глину особую искали,
