Валор 5 - Иван Шаман
Как же давно я не держал в руках меч архангела, огненное воплощение веры в бога Солнца. В Свет. В Меня. Пламя взревело, выжигая тьму вокруг. Все потоки магмы и огненные шары что на нас насылали маги казались тусклой свечой в сравнении с сиянием солнца в моих руках. Валяющийся на платформе щит из льда начал быстро таять, а демон прикрыл глаза. Всего на мгновение, но мне его хватило чтобы вогнать клинок по рукоять в его пузо.
Запах горелой плоти и расплавленного металла ударил в ноздри. Шунюан кричал, так что барабанные перепонки готовы были порваться. Но все равно жил. Оттолкнув меня ногами, он вновь попытался скрыться в тенях, но солнечное сияние не позволяло ему спрятаться и тогда демон вновь прибег к помощи субстанции на дне, подняв тысячи щупалец.
Теперь я уже не стал уклоняться. Одним движением растянув рукоять меча до полноценного древка глефы я закрутился в урагане пламени и стали, разрывая тянущиеся ко мне черные отростки. Вот только той секунды, во время которой я разбирался с хаосом демону хватило на обманный маневр. Хлыст должен был столкнуться с щупальцами, однако каким-то неведомым для меня образом проник внутрь, обмотав меня за ногу и дернул вниз.
Я уперся изо всех сил. Выпуская армию ангелов, обрушившихся на демона со всех сторон. Огненные клинки и копья выжигали все на своем пути, но в этот раз Шунюан оказался не один. Из жижи на дне котлована выпрыгнуло несколько десятков похожих на декана как две капли воды, разве что по меньше тварей и в гигантской пещере стало тесно.
Хаос и вера столкнулись в воздухе, выгорающем от напряжения. На моей стороне была сила сотен фанатиков пылающего ордена, подгоняемых извращенной верой в свет и справедливость, многократно усиленной после того как на самой границе огненного моря выжил единственный замок — Сабор. Тысячи голосов звали меня, молились мне, отдавая силы, верили наделяя почти божественным могуществом.
Но на стороне Шунюаня был сам Хаос. Вечно меняющийся и неизменно движущийся. Всемогущий и безграничный. Для которого ограничения материи, энергии и пространства были столь несущественны, что существовали лишь в крохотной точке, названной паутиной миров. Точке, окруженной со всех сторон безграничным, бесконечным океаном хаоса.
Демон взревел, теряя последние признаки человеческого облика. Его плоть менялась под воздействием хаоса, также как менялся и разум. Речь перестала быть членораздельной, язык раздвоился, а из боков вылезло по второй паре рук, в каждой из которых было зажато по оружию. Удары сыпались на меня со всех сторон, и под их градом уже не осталось такого понятия как боевое искусство или техника.
Была только чистая сила и воля к победе.
Взревев я заставил свои крылья пылать. Огненные жгуты обрушивались на противника, выжигая быстро восстанавливающуюся плоть. Ангелы постоянно прибывали, но и толпы демонов становились все многочисленнее, ничуть не уступая крылатому воинству. Многие из сражающихся на моей стороне обрели хорошо узнаваемые черты.
В самозабвенном боевом экстазе сражалась волчица, состоящая из чистого света. Стены пещеры трещали от прорвавшихся корней, призванных дриадой. Призрачные пушки сносили своими ядрами головы демонам под руководством маленькой дварфийки. Мои мученицы, мои святые встали бок о бок рядом со мной. Я больше не дышал. Воздух в пещере окончательно выгорел, но мне он и не был нужен. Понятия верха и низа не существовало, как пола и потолка.
Мы сражались, как две стихии. Как накатывающие друг на друга волны. Как два пылающих светила. Вбирали в себя и воплощали все то что было нам предназначено. Наши личности, такие далекие и чуждые, остались где-то за гранью понимания. Не было больше ни друзей, ни врагов лишь схватка, в которой мы должны победить.
А потом что-то внутри меня порвалось. Будто натянутая до пределов струна лопнула. Моя сила разом просела, и я почувствовал — где-то далеко гибнут люди. Гибнут в молитве, отдавая мне последние крупицы своих душевных сил. И с каждым погибшим фанатиком демон все увереннее одерживал верх. У меня больше не осталось возможности сражаться с ним на равных. Без сил контратаковать я мог лишь защищаться, но даже это вряд ли продлится долго.
Волны силы больше не захлестывали меня с головой. Разум возвращался вместе с паникой — я проигрываю!
Даже получив божественную силу, даже обучаясь десяток лет, даже вернув воспоминания — проигрываю.
Проигрываю тому, кто не пожалел ничего, отдав себя без остатка во власть неизвестной силы лишь для того, чтобы победить. Вот только если победит он — погибнут все, кого я когда-либо любил. Он не остановится на этом острове, а возможно даже на этом мире. Я должен победить, чего бы это не стоило.
И с новым пониманием я бросился в схватку, применяя все чему меня учили. Все что я когда-либо видел и знал. Все что осталось в запасе. Я отбросил демона, перепрыгивая с места на место, и атаковал его со спины, только для того чтобы встретить вторую ухмыляющуюся рожу выросшую на затылке твари. У порождения злого гения отдавшегося во владение хаоса не осталось слабых мест. И я понял, что мне не победить. Но и проигрывать не собирался.
Склянки с кислотой и остатки пороха влетели в самовлюбленную рожу. Вихрь лезвий глефы обрубил часть демонического лица, срезав половину затылка. Для любого нормального существа это означало немедленную смерть. Шунюань лишь обернулся, готовясь к следующей атаке, одним ударом хлыста выкашивая остатки моего воинства.
Оттягивая поражение, я метался из стороны в сторону, обрушивая на противника молнии. Но уворачиваться от мечущегося хлыста становилось все сложнее. Мой источник силы быстро иссякал, люди падали без сознания и даже бьющая себя плетью в фанатичном экстазе настоятельница едва держалась на ногах. Крылья начали меркнуть, и я понял, что больше для этого мира уже ничего не смогу сделать.
Я не смогу.
Я больше не тот, кто вел за собой народы, пытаясь спасти каждого. Не тот, кто сдерживал потоки забвения, сохраняя хрупкую надежду на мир. И даже не тот, кто, нарушая все приказы побеждал на сетевых турнирах. Я обречен.
«Ты готов умереть?» — раздался в моем мозгу знакомый манящий голос. — «Давай уйдем в небытие? Я так давно об этом мечтаю». — черная тень, на границе моего подсознания пробила истончившиеся стены, возведенные Гуй Шеном. Едва различимый силуэт обрел плоть и вес, становясь полноценной личностью, рядом с
