Сделка - Лисса Джонс
И, не дожидаясь ни ее ответа, ни ее вопросов, ни слов благодарности, теперь уже Витя вылетает из мастерской.
Ошарашенная Вася так и остается стоять одна.
Провожает его взглядом. В попытке что-то сказать губы приоткрываются, но в комнате так и царит тишина.
– Побудь пока с Роксом, дорогая, – вставая с кресла, Иван Сергеевич успокаивающе улыбается девушке.
Он точно знает, где сейчас его ученик.
Глава 30
СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
Мастерская-кабинет Евграфьева И.С.
1 августа
В худшколе никого. Или почти никого? Темные коридоры. Закрытые классы. Гуляющий по зданию сквозняк. Спящий в подсобке сторож и полупустая бутылка коньяка рядом с ним.
За бутылку коньяка они уговорили вахтера закрыть глаза на ночной визит и на щенка. И теперь маленький черный комок шерсти носится за своим хвостом по всей мастерской Евграфьева.
– Ты посмотри, какой шустрый стал! – Кир с улыбкой наблюдает за псом, которому только сегодня сняли гипс с задней лапы.
– Ага. Дождался, калека. – Вик швыряет на журнальный столик папку с документами и направляется к хромой тумбе, по пути включая парочку торшеров.
– Кличку придумали? – Кир следует за другом к соседнему шкафу.
– Нет еще. – Пока Бестужев ищет знаменитое евграфьевское пойло, Кир разыскивает хоть что-то похожее на стаканы.
– Пес, ты самый несчастный пес в мире, потому что они тебе даже имя не дали!
Щенок не обращает внимания на парней, увлеченный возможностью прыгать с кресла на кресло.
– Охуеть! – Кир круто разворачивается на сто восемьдесят градусов, держа в руках стаканы. Подставляет их под тусклые лучи желтого света. – Ты такие видел?
– Нет… – Выглядывающий из-за шкафа Вик щурится. – Похожи на роксы.
Стаканы толстые. Тяжелые. Пыльные. И со странной выемкой в дутом стекле.
– Под сигары, видимо. Типа кубинских, – решает Вик, пока Воронов протирает их какой-то тряпкой.
– Точно, роксы. – Щенок подбегает к Киру и весело машет хвостом. – Что, чего? Посмотреть хочешь? Это называется роксы. Нравится?
Вик находит нужную бутылку с рукописной этикеткой «Лимонная на дубовых палочках». Шафранового цвета из-за добавления гвоздики и специй настойка пахнет на весь кабинет, когда он разливает алкоголь по бокалам.
Кисло-сладкие лимоны. Пряности. И древесина.
– На что свою долю потратишь? – Воронов с интересом смотрит на друга, устало падающего в бордовое кресло со стаканом в руке.
– Уже потратил. Квартиру взял в новостройке.
– Нах она тебе?!
– Это не мне. – Вик делает большой глоток. Ставит стакан на столик и открывает упаковку корма. Высыпает в найденное чайное блюдце. А щенок радостно кружит вокруг его рук. – Евграфьев пусть живет. А ты?
– Да как-то… Не знаю. Не придумал еще.
– А Cadillac? – Вик выпрямляется. Стакан снова в его руках.
– С ним все сложно… – Воронов пьет и думает о том, что это лучший алкоголь в его жизни. Только Евграфьев гонит так, что на утро голова не болит, не тошнит, не хочется сдохнуть или окунуться в Байкал. Сколько ни пей – похмелья не будет. Золотые руки – вот уж точно!
– Пока не охота заморачиваться. В России нет ни одного. Нужно искать аукционы. Или хер его знает.
– Давай поищу? Буду в Германии, прокачусь. Посмотрю.
– Ага, давай… – Кир подходит к свободному креслу, усаживается. Бросает взгляд на папку с Витиными документами. Красная печать на титульном листе – бельмо на глазу.
– Вить, это что?
– Отказ.
– Да ладно.
– Сказали, на третий этап строительства финансирование не предусмотрено. Ищите деньги сами, Виктор Александрович.
– Суки! И много нужно?
– Еще около пятидесяти лямов.
Кир присвистывает. Вик молчит. Откидывается на спинку кресла и устало прикрывает глаза.
– Вообще, уже можно начать. На первый этап собрали. Второй – самый дорогой – профинансируют…
– А потом что? Станешь долгостроем, в который все бомжи поссать приползают?
Еще глотки настойки. Тишина. Только лай веселого щенка.
– Если не начну в ближайшее время и не покажу первые закупки материалов, то финансирование отзовут. – Горькая ухмылка кривит его губы. – Уверен, они на это и рассчитывают. Что я не начну. И деньги уйдут куда-то еще.
– Причину сказали? Почему на третий этап не дают?
– А ты как думаешь? – Вик открывает глаза и пьет. – Секвестирование бюджета на культуру.
«Бл*, какая классика!» – в тот момент Кир ненавидит их всех.
– Чтоб они подавились своим секвестированием! Сто процентов, от выделенного половину прожрали и пробухали. В трусах шлюх оставили.
– Это неважно. Я что-нибудь придумаю. Отец говорит, будущее за цифровизацией. Все это, – он обводит кабинет рукой, сжимающей стакан, – прошлый век.
– И?
– Думаю, он прав. Практики бы набраться. Подал доки в Берлин, Токио и Нью-Йорк. Смотри.
Рядом с папкой на столике – ноутбук. Бестужев показывает сайты компаний, куда отправил резюме. Впечатляющие портфолио: видео концертов, словно снятые не в этом веке, а в следующем, выставки, виртуальные миры…
– Они объединяют искусство и технологии. Создают вселенные для игр, о которых весь мир узнает только года через два-три. Оборудуют шоу, лучшие отели в Эмиратах, бизнес-центры. Живут впереди планеты всей. Я вольюсь в индустрию.
– Не понимаю. И как это поможет бабки заработать в таком количестве?
– Третий этап не больше пятидесяти миллионов – это не так много. Для тех, кто внутри этой индустрии. Найду частных инвесторов, – Вик показывает пальцем на экран, – там они точно есть.
– Они же захотят получать проценты…
– Знаю. Но лучше так, чем никак. Я на все согласен. – Тогда еще Вик и не представлял, что спустя много лет услышит эти слова из уст девушки, не понимающей, как много стоит за страстным желанием создавать, воплощать. Да просто смело и без оглядки на всех мечтать.
– На всё, говоришь… – Именно в тот момент мысль рождается в голове Воронова.
После выпитого бокала крепкого алкоголя. После бюрократического отказа Вику. После того, как Кир вдруг понимает: он знает, что делать.
– У меня, кажется, идея…
Омерзительно прекрасная идея!
– Я свою часть прибыли от баров не тратил. Мы вложим эти деньги и, клянусь, я увеличу сумму раз в пять. И успею даже не к третьему этапу, а раньше.
Воронов подхватывается на ноги. И меряет комнату шагами. Щенок запрыгивает на колени к Вику и устраивается спать.
– В барах сидят малолетки и нищие. Закуски, пиво…
– У нас крафтовое пиво, – хмыкает Бестужев. – Поверь, нищие его разве что понюхать могут.
– Нет-нет! Это мелочи. Представь. Ночной клуб. Самый дорогой в городе. Шоу. Девочки. Мальчики. Закрытые комнаты, где за бабки от массажа до минета – любой каприз.
– Это проституция и
