Секретный ингредиент Маргариты - Лия Джей
И вообще, у него же девушка вроде есть. Как я поняла из Пашиного разговора с другом в клубе, она планирует вскоре к нему переезжать.
Воронцов пристально смотрит на меня одну, две, три секунды… Его карие глаза настолько близко, что я могу разглядеть пятнышки на радужке. Они похожи на частички молотого кофе, которые всплыли на поверхность и теперь кружатся в чашке пленительным вихрем. Пару минут, и они осядут на дно.
Вот только я смотрю на Пашу по ощущениям уже целую вечность, а пятнышки все никак не исчезают.
Должна признать, парень очень даже в моем вкусе. Высокий — выше меня, что с моими 175 сантиметрами большая редкость. Каштановые кудри чуть прикрывают уши. Кожа, гладкая и чистая, сверкает, будто мрамор. Неужели он знает про существование пенок для умывания? Девочки, это бинго! Вот он — идеальный парень! Будь я в режиме Текилы, наверняка бы ответила на его флирт.
И черт с ней, с девушкой. Не стенка, подвинется.
Но все же сейчас я Марго, а не Текила. Неприступная и сконцентрированная исключительно на учебе. Поэтому мне приходится дать себе мысленный подзатыльник, оторваться от глаз моего однокурсника и перейти к делу.
— Исправить тебе нужно ситуацию с фонетикой, — я тыкаю пальцем ему в грудь. — Месяц уже прошел, а ты ни одной работы еще не сдал. Нелли Олеговна за тобой бегать не будет. Она не я.
— Что-то я не припомню, чтобы ты за мной бегала, — Паша делает шаг вперед, убирая руки в карманы брюк цвета пережаренного кофе. Металлическая пряжка с головой гончей. Trussardi. Интересно, оригинал? — Только танцевала рядом. Кстати, вполне неплохо.
Я вспыхиваю. То ли от злости, то ли от смущения. Мимо, как назло, проходит компашка француженок-переводчиц. Они идут в другой корпус, но делают это очень и очень медленно. А еще все время оглядываются на нас с Пашей. Того и гляди шеи свернут! А потом восстанут из мертвых и обязательно растреплют всему универу мой секрет, стоит им только его узнать. Француженки в нашем вузе главные по сплетням.
Ну все, пора спасать свой розовый «персичек».
Я подхожу к Паше вплотную и с улыбкой, в меру хищной, громко шиплю:
— Слушай меня, Воронцов. О сегодняшней ночи никому ни слова. Понял?
Паша сжимает губы, но уголки все равно ползут вверх. В конце концов он не сдерживается и усмехается, проведя ладонью по кудрям. Белая рубашка бежит складками по плечам. Она все еще пахнет сладким кальянным дымом. Точно с «Абсента».
— Какой еще ночи? — слышу я удивленный голос в дверях. За ним следует цокот туфель и деловитое покашливание.
В коридорчик проходит Вика Королева, моя лучшая подруга.
Вот подстава!
Если появились переводчицы, можно было догадаться, что скоро придет и она. Вика почти все перерывы проводит с ними в туалете, покуривая ашку и обсуждая всех и вся. Будь у меня больше свободного времени и меньше бланков отчетности, которые ежедневно нужно доставлять в деканат, я бы тоже к ним заглядывала. Люблю подобные крыс-советы. Пять минут болтовни, а эмоций как от прочтения хорошей подростковой драмы. У француженок-переводчиц всегда есть чем поделиться — Вика мне потом все эти новости передает — и я не вижу в этом ничего плохого. Интерес к чужой жизни — это нормально. Мы ведь следим за блогерами в соцсетях, а потом обсуждаем их с друзьями или просто с незнакомыми людьми в комментариях. И это почему-то никто не называет «перемыванием косточек». В общем, сплетни я люблю.
Но только если они не обо мне.
А судя по виду Вики именно их сейчас она и хочет узнать. Ее густые брови сдвинуты, в глазах горит неподдельный интерес, я бы даже сказала маниакальный. В руках она сжимает голубую сумку из бусин. В нее толком ничего не влезает, поэтому ноутбук со всеми конспектами и учебниками из нас двоих ношу только я. «Красота требует жертв», — пожимает на это плечами Вика. Мне очень хочется спросить, почему именно моих жертв, но я сдерживаюсь. Все равно это ничего не изменит. Королева чрезвычайно падкая на тренды, на грани болезни.
— Марго-о-о, какой ночи?
Вика кладет мне руки на плечи. Ногти настойчиво впиваются в кожу. Темные волнистые волосы будто шевелятся от нетерпения. Ни дать ни взять Великий инквизитор в женском обличии!
— Какой ночи? — я невинно хлопаю ресницами.
Краем уха слышу, что политологи уже оставили в покое выборы и перешли на обсуждение «санитарных проблем Черноморского побережья». Невольно вспоминаю, как мы с семьей ездили в Сочи. Мне было десять лет, уже не ребенок, но еще и не подросток. Папа тогда решил этим воспользоваться и сэкономить — взять номер с двуспальной кроватью. Всю неделю я ворочалась на стыке матрасов. Зато от гостиницы до моря было недалеко — так мы думали вначале. На деле же дорога туда и обратно занимала час. Ненавистный час, каждый день превращавшийся в два из-за маминого желания за этот отпуск впитать в себя витамина D на всю оставшуюся жизнь. Единственное, что меня радовало в той поездке — прибрежное кафе, из которого по утрам шел манящий аромат шоколадных вафель. Как-то раз я попросила папу купить мне эти вафли, но он почему-то решил, что чурчхелу с подноса одного особенно разговорчивого кавказца я хочу больше. По количеству прилипших к ней мошек и песка можно было бы догадаться, что сделана она была там же, на пляже. Для приличия стоило хотя бы помыть ее в море. Но я этого не сделала. И потом мучилась с животом еще два дня.
— Сочи… Я сказала Сочи, а не ночи, Вик.
Я высвобождаюсь из ее хватки и киваю в сторону Паши.
— Воронцову надо сделать реферат про… диалекты народов Черноморского побережья.
— Это по какому предмету?
Вика бросает на меня недоверчивый взгляд. Глаза превращаются в черные щелки.
— Это дополнительное задание по фонетике. Нелли Олеговна дала шанс нашему прогульщику получить зачет.
Я хлопаю Пашу по плечу. Чуть сильнее, чем следует, чтобы он и не подумал вставить свои пять копеек. Между прочим, по фонетике у Воронцова действительно много пропусков. Как и по всем остальным дисциплинам. Преподаватели то и дело спрашивают у меня причины его отсутствия, но я лишь развожу руками и мило улыбаюсь. Иногда еще добавляю, что он, скорее всего, «черпает знания в домашних условиях».
Кошусь на Пашину мятую
