Заберу твою жену - Мария Сергеевна Коваленко
- Ишь какая важная! – цокает языком. – Только все это полная хрень. На всех этих шабашах тебя заменят по одному щелчку моих пальцев. Желающие в очередь выстроятся! А что касается сына... Я как-то вырос без мамских сюсюканий. И Роберт вырастет. Может, хоть мужиком станет.
- Ты чудовище...
Я так сильно его ненавижу, что самой страшно от этой черноты на душе.
Он словно колодец с ядом, а я – глупая лягушка, которая барахтается на дне, мечтая выбраться, и все больше пропитывается этой отравой.
- Все для тебя, драгоценная моя.
Миша, наконец, делает шаг назад. Снова выжидает. Наша старая игра – гребаное домино из слов.
- Аристархов... – Решаюсь я. - Почему ты вообще решил, что у меня получится его соблазнить? Думаешь, у него нет женщины?
- Баб у него хватает.
- Вот видишь!
- Но такой, как ты, нет.
- Сомнительный комплимент.
- Ты даже не представляешь, какая у тебя фора перед другими. – В голосе Миши чувствуется непривычная гордость.
Я не знаю, что муж имеет в виду, потому молчу.
- Ты моя жена! – важно поясняет он. – А этот сукин сын решил подобраться к моему фонду.
- Тогда ему проще начать с бухгалтерии. – Ничего не понимаю.
- Если я правильно понял, в ближайшее время Аристархов поселится в твоем детдоме! Вы будете видеться с ним так часто, что рано или поздно ты встанешь перед ним на колени. Раскроешь свой чудесный ротик и выдоишь из этого мудака всю информацию.
Ошарашенная, я даже не знаю, что ответить. Дрожь берет только от одной мысли об Аристархове. Я до сих пор боюсь думать о нем и о его странном сходстве с Германом. А чтобы лечь в кровать...
- Не уверена, что смогу, - вытягиваю из груди с тихим шепотом.
- Однажды ты это уже говорила. - Миша гладит меня по щеке. – Вместе мы справились. Как-нибудь сдюжим и в этот раз.
По одутловатому мужскому лицу кривой трещиной ползет улыбка. А меня от его дикой уверенности, как на адских каруселях швыряет в прошлое. Туда, где я была беззаботной студенткой. Изучала иностранные языки. Мечтала о стажировке за границей, о браке по любви и о детях...
Если бы не служба моего отца, это, наверное, было бы возможным.
Вероятно, я бы даже встретила Германа Боровского. Влюбилась. Разбила себе сердце. Научилась жить без него и без боли.
Когда-нибудь я стала бы счастливой...
Но папа был прокурором.
Принципиальным.
Честным.
Неподкупным.
И однажды раскопал то, о чем нельзя было даже упоминать. Он умудрился добыть компромат на Михаила Мансурова.
Ответка прилетела сразу. Четыре тонированных джипа. Инфаркт у отца. Нервный срыв у мамы. И мой экстренный переезд в Питер.
Папа до последнего ограждал меня от этого дела. Он согласился отдать Мансурову все доказательства и забыть, что узнал. Мне кажется, он был готов даже умереть, лишь бы спасти нас с мамой. Но Мансуров придумал способ, как обезопасить себя от честного прокурора и не запачкать руки.
В качестве гарантии он потребовал меня и одну небольшую услугу.
Поначалу я даже поверить не могла, что это правда, и мне придется совершить подобное. Прежняя девятнадцатилетняя Катя верила в секс по любви, еще ни разу ни с кем не целовалась и мечтала о такой же дружной семье, как ее собственная.
Я была тихой папиной дочкой. Я была хорошей и правильной девочкой... до того, как мой нынешний муж решил избавиться от двоих врагом одним ударом. Сделать меня матерью наследника Боровских и привязать к себе страхом за родных.
_____ * Имеется в виду Егор Боровский - майор и главный герой романа "Не борись со мной, малышка"
Глава 7
Глава 7
Герман
- Глеб, ты сегодня рано, - удивленно произносит Елизавета. – Я пока не освободилась. Еще трех малышей не забрали.
Она так искренне рада меня видеть, что улыбается и хлопает ресницами. А я не могу отвести взгляд от двери, за которой скрылись жена моего врага и мой сын.
- Удалось пораньше освободиться. Был рядом. – Усилием воли заставляю себя расслабить сжатые челюсти.
- Если подождешь минут двадцать, я тоже освобожусь.
Она кивает в сторону скамейки во дворе детского сада. Именно там я обычно жду и смотрю на игры детей... вернее, не всех детей, а одного ребенка. Не слишком бойкого, не слишком активного. Очень замкнутого и смышленого не по годам. Мою маленькую копию.
- Прости. Ждать не смогу. Вечером важная встреча.
Раз Катя забрала Роберта, то и мне нечего здесь делать.
- Так ты приехал сообщить, что на ужин все отменяется? – Елизавета опускает голову и тяжело вздыхает.
Наверное, это такая разновидность профдеформации – дети перенимают привычки своих воспитателей, а те – заражаются манерами воспитуемых.
- На самом деле, мне нужно сказать кое-что еще. Завтра я уезжаю по делам. Далеко и надолго. Прости.
Достаю из кармана прощальный подарок – браслет, который вчера купила моя помощница. Понимаю, что расплачиваться за месяц отношений драгоценностями - это цинизм, только и я не Ромео.
Милая добрая воспитательница детского сада была нужна мне лишь для одной цели. Уж точно не для обогрева в кровати.
- Ты бросаешь меня?
Елизавета даже не смотрит на подарок. На ресницах слезы. Плечи опущены.
- Ты связалась с мудаком. И теперь этот мудак сваливает из твоей жизни. – Сам застегиваю браслет на ее запястье.
- Нет, ты хороший. Я чувствую.
Она снова пытается повиснуть на моих плечах. Но я не позволяю.
- Хорошего ты себе найдешь. Это точно не я.
Делаю первый шаг назад, а Елизавета все еще стоит. Потерянная, как девочка.
- Глеб, умоляю... Почему вдруг? Я тебя в чем-то не устраиваю?
- Можно и так сказать. Больше не устраиваешь.
Быть сволочью не так уж сложно. В этом есть определенное удобство. Не нужно объяснять, что наша интрижка – способ незаметно подобраться к сыну, приучить его к себе. Чтобы потом забрать у фальшивого папаши и аферистки-мамаши.
- Ты все же мудак! – Здоровая психика моей воспитательницы берет верх.
- Наконец, правильная реакция.
- И подонок.
Глаза Елизаветы наполняются слезами. Но это не слезы отчаяния, а слезы злости.
- Я рад, что мы прояснили, кто есть кто.
- Циничный, холодный
