Моя первая ночь с бароном. Я стану (не) первой 18+ - Арий Родович

Я долго перебирала платья. Казалось бы, какая разница? Всё равно их придётся снять. Но нет. Для меня это было впервые за много лет — выбрать одежду не ради удобства, не ради маскировки, не ради боя… а ради него.

Я сидела перед шкафом и смотрела на платья так, будто они были оружием. Каждое из них казалось испытанием. Раньше я никогда не задумывалась о том, как буду выглядеть для мужчины. Для боя — да, для тренировки — всегда. Но для мужчины… я ведь сама себе внушила, что это не про меня.

Пальцы перебирали ткань неуверенно, словно я боялась её испортить. Лёгкая, струящаяся, почти прозрачная на свету материя казалась слишком нежной для меня. Слишком далёкой от того, что я привыкла носить.

Я вспомнила, как несколько часов назад прижималась к подушке. Как сжимала её бедрами, как стыдилась даже самой мысли о том, что делаю. Сердце кольнуло. Я невольно провела ладонью по бёдрам, словно проверяя — не остался ли след. Стыд накрыл снова, но вместе с ним пришло другое чувство — желание. Сегодня ночью это желание должно стать реальностью.

Я подняла одно платье, примерила. Белое, слишком открытое. Сразу вспомнила, как дружинники смотрели на Ольгу, когда она проходила мимо в своей строгой юбке и белой рубашке. Их взгляды. Их искры. Я хотела таких же. Хотела, чтобы они наконец видели меня. Чтобы не как друга, не как воина — как женщину.

Но важнее всех был он.

Аристарх.

Я прикоснулась к груди, представив, как его взгляд задержится именно там. От этой мысли кожа загорелась.

Я выбрала другое платье, более мягкое, пастельное. Посмотрела в зеркало. В отражении — женщина. Настоящая. Но губы дрогнули: «А вдруг он не посмотрит? А вдруг не заметит?» Я поправила ткань на талии, провела ладонью по бедру. Ткань подчёркивала изгибы, но я всё равно сомневалась.

«Хватит, — сказала я себе. — Больше никаких мутаций. Никаких чудовищ. Теперь я буду тратить деньги на другое. На платья. На украшения. Чтобы нравиться. Чтобы смотреться. Чтобы он всегда смотрел только на меня».

Я резко расправила плечи, встретилась с собой в зеркале.

Кожа была бархатной. Линии тела — женственными. Лицо — ровным, без уродства. Я долго гладила щёку, плечо, талию — не эротично, а как бы проверяя: это действительно я? Мне ли принадлежит это тело?

И впервые за много лет я позволила себе улыбнуться.

Я открыла нижний ящик комода и на мгновение растерялась. Бельё. Смешно, но именно его я не покупала годами. Зачем воину кружево? Зачем «тайна под платьем», если ни один взгляд не задерживается на тебе дольше пары секунд? Я перебирала ткань пальцами осторожно, будто могла порвать одним неловким движением. Гладкая чашечка — слишком строгая. Кружево — слишком дерзко? Я хмыкнула самой себе: «С каких пор я боюсь дерзости?»Я выбрала комплект попроще — мягкий, послушный, тот, что не будет спорить с платьем. И всё же добавила тонкую подвязку: невидимую миру, но видимую мне. Маленький секрет. Маленькая победа.В голове всплыло когда-то услышанное от портнихи: «Бельё — это не для чужих глаз. Это для того, чтобы ты сама вспомнила: ты — женщина». Я провела ладонью по талии, поправила ленту и поймала себя на улыбке шире прежней. Похоже, это и было моё новое оружие — тёплое, тихое, без стали и крови.

На тумбе стояли три маленьких флакона. Когда-то подарки, больше — пыльные памятники тому, чем я давно перестала быть. Я открыла первый — тяжёлый, вечерний, с терпкой нотой, словно шёл бы к маске и алому бархату. Нет. Второй — сладкий, липкий, как чужая улыбка. Тоже нет.Третий пах свежестью после дождя. Травой, влажным камнем, чистой кожей. Не скрывая, а подчёркивая. «Пусть он запомнит именно это», — подумала я. Не запах боя, не пот стали, не кровь. Меня. Я коснулась запястий, впадинки под горлом. Представила, как он вдохнёт — и узнает. И потом — всегда узнает. По этому тихому следу, тоньше нити Эхо.

Я отступила от зеркала на шаг и вдруг — совершенно по‑детски — попыталась сделать па. Поворот корпуса, лёгкий поклон, разворот бёдрами. Как меня учила мать: «Не торопись. Пускай ткань говорит за тебя».Смешно, но ступни сами нашли забытые движения. Я поймала край юбки пальцами, повела по дуге — и ткань послушно легла, подчёркивая линию бедра. Ничего особенного. Но в этом «ничего» вдруг оказалось всё: я снова умела быть не только быстрой и сильной, но и мягкой.Прижала ладонь к сердцу. «Смотри на меня, — прошептала отражению. — Сегодня смотри только на меня».

Я вдруг уловила странную мысль: всё это похоже на сборы перед боем.

Только вместо доспехов — платье, вместо ремней и ножен — кружево и ленты, вместо запаха масла и стали — лёгкий аромат духов на запястьях. И в этом было что-то правильное. Я готовилась так же серьёзно, как всегда готовилась к схватке. Каждое движение — проверка, каждая складка — настрой.

И, что удивительно, мне это нравилось.

Я снова чувствовала себя собой. Не воином, не изуродованной наследницей, не «своим парнем», а девушкой. Женщиной. От этого становилось легко. Даже внутри — будто расправились плечи, будто сердце вспомнило, как биться ровно. И это ощущение было сладким, как вдох перед победой.

И после сборов я, шаг за шагом направилась в его комнату.

Коридоры встретили тишиной. Я даже удивилась: ни одного дружинника, ни прислуги, ни случайного взгляда. Словно весь дом вымер. Лишь шаги отдавались гулко, и от этого внутри становилось ещё напряжённее. Наверное, Яков позаботился, чтобы никто не пересёкся со мной сегодня.

У двери в его покои сердце билось особенно громко. Внутри уже царил мягкий вечерний полумрак, золотые отблески заходящего солнца падали на стены. Я подошла к кровати — он лежал неподвижно, тихо дышал, лицо было спокойно.

На миг я просто смотрела на него. Усталость