Апельсинки для Осинкина - Елена Валерьевна Соловьева
Моя безумная радость сменилась болезненной тревогой.
Губы предательски дрожали, и вопреки всем усилиям на глаза навернулись слезы.
— Ты выйдешь за меня замуж, Ариэль? — спросил Андрей.
Глава 45
Эля
Все мое существо требовало немедленно ответить «да»! Счастливо прильнуть к его груди и никогда больше не разлучаться. Я даже успела представить, как обрадуются девочки, когда узнают такое радостное известие. Вася и Клара с первой встречи мечтают, чтобы Андрей был их отцом. Он лучшее, что могло бы случиться нами…
Если бы не одно но.
То самое но, которое может перечеркнуть все планы и надежды. Я должна была сказать, обязана. Но до чего же это трудно ― признаться в собственной неполноценности. В том, что я никогда больше не смогу иметь детей. Не рожу их от Андрея. Даже если он примет меня такой, с моим огромным недостатком… Не пожалеет ли после?
Могу ли я позволить ему совершить такую глупость?
Даже не глупость, а необдуманный эгоистичный поступок. Род Осинкиных должен продолжиться. У такого замечательного мужчины определенно должны быть наследники. Родные. Его плоть и кровь.
А я…
Никогда себе не прощу, если оставлю Андрея бездетным. Перечеркну его надежду на потомство. Зная, что не могу жить без него, не могу и не буду портить ему жизнь.
— Что-то не так, родная?
Андрей коснулся моего лица, заглянул в глаза. Боясь, что он увидит в них слезы, я отвернулась.
— Все отлично, просто замечательно. — Попыталась улыбнуться. — Правда. Просто… Я не была готова к такому. Это так неожиданно…
Понимая, что несу полную чушь, замолчала на полуслове. Так и не призналась в главном. Не смогла. Не нашла в себе сил расписаться в собственной непригодности для брака.
Андрей расстроился, я не заметила, но почувствовала это. Внешне же он оставался спокойным и рассудительным. А еще непривычно отстраненным
— Да, я все понимаю, — признался он. — Тебе нужно время подумать, возможно, обсудить все с девочками. Надеюсь, они замолвят за меня словечко.
Он попытался перевести все в шутку, а у меня едва сердце не разорвалось от его слов. Девочки не только замолвят словечко, они меня спеленают и сами отнесут к алтарю, если стану сопротивляться. Они ведь не знают о моих проблемах по-женски. Слишком малы для таких историй.
— Да, мне нужно немного времени, — призналась я. Ухватилась за эту возможность, как за спасительную соломинку в бушующем море собственных страхов и предрассудков. — Прости, что не отвечаю сразу. Это… Действительно неожиданно.
— Все хорошо, Ариэль.
Андрей поцеловал меня. В щеку, как близкую подругу или хорошую знакомую. Наверное, в сложившейся ситуации он не мог позволить себе большее. А меня это отрезвило, как вылитое на голову ведро ледяной воды. Притворяться, будто все хорошо, не имело смысла. Тем более было бы глупо дальше лежать в одной постели. Наше единение, казавшееся идеальным, было безжалостно нарушено. Волшебство испарилось, оставив на губах горькое послевкусие.
Не зная, что делать дальше и как себя вести, я поспешно приняла душ и оделась. Андрей последовал моему примеру. Мы словно стали чужими друг другу, разделенными невидимой стеной. Той, которую я возвела собственными руками…
— Наверное, я пойду, — предложил Андрей.
Но вопреки словам застыл у двери.
Он ждал от меня какого-то слова. Поступка. Малейшего сигнала. Который я была дать не в силах.
Но и отпустить не могла.
Смотрела на него, борясь с желанием броситься к нему в объятия. Остановить. Никогда не отпускать. Прижаться крепко-крепко. Вдохнуть терпкий аромат его тела. Уткнуться носом в татуировку скорпиона, точно зная, что для меня он стал символом благородства и мудрости. Именно того, чего мне сейчас так не хватало.
Звонок от Натальи прозвучал как гром среди ясного неба, но дал возможность отвлечься от собственных горестей. Новая знакомая не стала бы звонить без повода. Она сама сказала, что не станет меня тревожить, даст возможность подольше побыть с Андреем.
Выслушав ее, я побледнела.
У Тимоши случился приступ. Наталья уже вызвала скорую, но опасаясь, что местные врачи поставят неверный диагноз, позвонила мне. Я поделилась ее опасениями с Андреем, добавив к этому собственные наблюдения и опасения.
— Ты права, Русалочка, — согласился он, приняв серьезный и сосредоточенный вид. — Кажется, это как раз по моей части.
— Ты не мог бы посмотреть мальчика? — взмолилась я.
— Тебе даже просить меня не надо было, — успокоил меня он. — Конечно, я посмотрю Тимошу и прослежу, чтобы ему назначили правильное лечение. За жизнь каждого ребенка я готов бороться как за своего собственного. Дети — наше будущее, наше все. Я приложу все усилия, чтобы Тимофей поправился. Ты веришь мне?
— Как никому, — прошептала я, кусая от напряжения губы.
Вот очередное доказательство того, как трепетно Андрей относится к детям. Разве можно лишить его собственных наследников? Не дать ему счастья познать все радости отцовства?
— Это для меня главное, — признался Андрей.
Я хотела отправиться с ним к Тимоше и Наталье, но уже пришло время забирать Васю и Клару. Андрей предложил мне остаться с девочками, пока он сам обследует маленького пациента. Я предупредила подругу и мысленно скрестила пальцы и на руках и на ногах. Уверена, Андрей Осинкин сдержит слово. Я верила ему и верила в него. В его опыт и способности. А также в то, что его бесконечная доброта и любовь к малышам сотворят для Тимоши маленькое чудо. Если не он — то никто.
Глава 46
Эля
Андрей заподозрил у Тимоши злокачественное заболевание системы кроветворения и предложил Наталье немедленно лечь в клинику на полное обследование и последующее лечение.
— Андрей Осинкин ― лучший врач в своей области, — сказала я сомневающейся подруге. — Если кому и можно доверить ребенка со сложным заболеванием, то только ему.
Колебания Натальи длились недолго. Она согласилась на немедленный перелет, а Андрей его обеспечил. Уже спустя два часа после осмотра, Тимоше предстояло перебраться в клинику.
— Вот так отдохнули, — вздохнула Наталья. — И тебе отпуск испортили.
— Ничего подобного, — возразила я. — Отпуск — это пустяки. Вот
