Первый маркграф - Алексей Александрович Иванов

Почтенный Загим неопределенно махнул рукой.

— Тихо. В «Тайном уголке» знают толк в безопасности. Ты же видел тех мордоворотов у входа? Да и у меня хорошая личная охрана. А после того случая, стала еще больше и лучше.

Про какой случай он вспоминает, догадаться несложно — похищение Ланиллы. Ее выкрали прямиком из поместья, причем еще и меня сумели прихватить!

— Именно поэтому Ланилле удалось сбежать в Вольную марку, — не удержался я от легкой колкости. Боги, как давно и недавно это было! Теперь все наши злоключения после крушения «Буревестника» и пережитые опасности кажутся не более чем интересной прогулкой.

— Именно поэтому, — в тон мне отозвался магнат, — ее охрану я увеличил еще больше. Даже в Академии кое-кого подкупил, чтобы девочка не оставалась без присмотра.

— А это не слишком? — удивился я.

На мой взгляд, забота и опека — разные вещи. И почтенный Загим Ланиллу именно что опекает. А она и сама способна отвечать за свои действия и поступки… по большей части.

— Тебе про нападение ликанов напомнить? Нет, не слишком! — горячо возразил Загим, едва не опрокинув бокал с вином. — Вот будут свои дети, тогда меня поймешь.

Справедливое замечание. Кто я такой, чтобы учить его, как воспитывать дочь?

— Да, — внезапно вспомнил магнат. Степенно встав с кресла, он подошел к рабочему столу, щелкнул ключом, открыв один из ящиков, и достал из него внушительную пачку писем. — Твоя корреспонденция за два дня. Взял на себя смелость забрать и доставить ее лично. Эта толстая, — он бросил мне на колени запакованную в бумагу и перевязанную бечевкой бандероль, в которой на ощупь чувствовались все те же бумажные конверты, — из Степного Стража прилетела. Бахал прислал курьерским дирижаблем.

— Письма? — Взвесив бандероль, я решительно разорвал бумагу.

В другое время я бы не обратил на послания внимания. По крайней мере, отложил бы их разбор. А то от усталости и приятной тяжести в животе глаза сами собой закрываются. Но в голове тут же всплыл разговор с железным маркграфом. Александр Ранк почему-то был уверен, что я обязательно приму его предложение лететь в Тирбоз.

Что он имел в виду?

Нужно поискать в этой пачке запоздавшее письмо от Константина.

Нужное письмо отыскалось довольно быстро. Вскрыв конверт, я не обнаружил послания. Вместо него из конверта выпала карточка оформленного по всем правилам пригласительного билета. Титул указали неправильно, обозвав меня сквайром, но откуда Константину было знать об изменениях моего статуса, а все остальное расписано как полагается.

Карточка как карточка. Но почему меня не отпускает ощущение, что это какой-то скрытый крик о помощи?

Вот значит, что имел в виду железный маркграф, внимательно наблюдая за моей реакцией? Интересно, чего он ожидал? И зачем все это затеял? Ни секунды не сомневаюсь, что это его рук дело!

— Есть что-то интересное? — У почтенного Загима хватило такта не пытаться прочитать текст на карточке.

Неужели не знает? Или все думают, что я уже в курсе и просто искусно играю в неведение?

— Старые друзья пригласили меня на свою свадьбу, — ровно отозвался я, чувствуя, как сон и усталость уходят куда-то на второй план, а им на смену идет легкая обида и раздражение от внезапности и неправильности происходящего. — Будет невежливо отказать им в столь малой просьбе.

И ведь ни единого намека не было! Или я был так слеп, что ничего не замечал?

Хотел изменить будущее? Поздравляю, кое-что тебе удалось. Но с чего ты взял, что это обновленное будущее тебе сильно понравится?

Глава 15

Взрослые игры

Железный маркграф Александр Ранк не любил летать, впрочем, как и ездить на паровозе, да и в целом покидать небольшую, но такую хорошо защищенную Железную марку. Да и сложно любить поездки, если тебя во время этих самых поездок не раз и не два пытались убить. Два взрыва железных дорог в детстве, еще во времена отца. И не меньше трех попыток подорвать дирижабль уже в более зрелые годы, когда дирижабли распространились по империи. Это только самые громкие, почти удавшиеся покушения. Сколько покушений «черные» предотвратили на стадии подготовки либо скрутив исполнителей, прежде чем они попытаются привести планы в жизнь он уже и не помнил. Перестал в какой-то момент считать.

Сколько бы не был безжалостен к врагам его отец, да и он сам, всегда находятся готовые проверить род Ранк на прочность.

Правда в этот раз ситуация была другой… неоднозначной.

— Как наши дела? — поинтересовался Александр Ранк у Сумана Энно, когда дирижабль взмыл над столицей. — Груз прибыл?

— Обживает седьмую каюту, — подтвердил бывший журналист.

— Приведи его сюда, — распорядился маркграф. — У меня есть вопросы.

Отвесив короткий полупоклон, а скорее просто кивнув маркграфу, Энно вышел из каюты.

Подойдя к иллюминатору, Александр Ранк некоторое время всматривался в лежащий внизу город — прекрасный и такой опасный Эдан. Столицу второй железный маркграф не любил даже больше путешествий. Столица лишила его отца…

Стан Ранк — первый железный маркграф. Ничтожный сын Первого рыцаря империи, покорителя Спорных земель, говорили они. Изгнанный из столицы, деградирующий в вечном пьянстве и разврате в этом забытом, только что завоеванном и практически не населенном медвежьем уголке под названием Железная марка. Они считали, что вычеркнули его не только из жизни столицы, но и всей империи. И ошибались. Как ошибались!

Говорили, что в молодости у первого железного маркграфа было только две страсти — выпивка и женщины. В плане количества страстей утверждение верное, страсти действительно было две — магия и власть. Женщины? Женщины тоже были, но стояли на третьем, а то и на четвертом месте после главного…

От воспоминаний маркграфа отвлек тихий стук в дверь.

— Войдите, — громко приказал он, отступив от иллюминатора и устраиваясь в мягком кресле.

Фигура вошедшего была скрыта под безразмерным серым плащом, а лицо пряталось под надвинутым капюшоном.

— Ваше Сиятельство, — неизвестный сделал что-то среднее между реверансом и поклоном.

— Можете не прятать лицо, почтенный Шелерг. Экипаж этого воздушного корабля обладает феноменальной памятью — они помнят, что ненужно помнить моих гостей.

— Мне так привычнее, — отозвался соратник «мастеровых», но капюшон длинного плаща все же снял. — Вы хотели меня видеть?

— Не столько видеть, сколько спросить, — нахмурился Александр