Насильно твоя - Екатерина Ромеро

— Дай руку, Илана.

— Я боюсь. Я не пойду туда!

— Верь мне. Дай мне руку. Я никогда тебя не уроню!

Смотрю на Волка и осторожно протягиваю ему ладонь, тут же оказываясь прижатой к крепкому телу мужа.

Под нами пропасть, но в то же время я чувствую, какой чистый здесь воздух, а ночной вид прямо на город под дымкой тумана просто изумительный.

— Здесь так красиво… Мы любили это место?

— Ты его любила, а я любил тебя радовать, птичка.

Коротко улыбается, нежно проводит ладонью по моей щеке, а я пугаюсь. Вжимаюсь вся внутри и вижу, как при этом глаза Волка становятся грустными, ему словно очень больно сейчас. Я не знаю, как это объяснить, я просто чувствую.

— Илана, у тебя, конечно, нет теперь причин доверять мне, и у меня нет никаких оправданий своим поступкам, но, пожалуйста, не бойся меня. Я не сделаю тебе больно, не обижу, не сделаю ничего, чего ты не хочешь, — его голос сбивается от волнения, я впервые вижу Волка таким встревоженным. Словно это наш последний шанс, шанс на попытку начать все с нуля, но мы оба понимаем, что с нуля не получится, и я не готова. Я так не могу.

— Мне жаль тебя, Роман. Ты потерял свою первую семью, но я в этом не виновата!

— Тебя никто и не винит, но, пожалуйста, не закрывайся! Любимая моя, не будь такой чужой и холодной, Илана, не отгораживайся от меня! Я дам тебе время. Столько, сколько тебе потребуется, чтобы восстановиться, привыкнуть ко мне, но прошу: будь мне женой и дальше. Несмотря ни на что!

Его серые глаза блестят от слез, но я мотаю головой, делая шаг назад.

— Роман, я не знаю, какой ты человек на самом деле, а то, что знаю, меня пугает! Ты меня никуда не выпускаешь, а я хочу свободы!

— Малыш, это для твоего блага. Я тебя защищаю. Пока я не найду заказчика той аварии, я умоляю тебя: просто побудь дома с Анютой. Это на время, не навсегда, мне так будет спокойнее. Я не имею права снова потерять семью. Я не могу снова потерять жену, Илана!

— Я твоя пленница!

— Нет! Ты не моя пленница, ты моя жена. Девочка моя, я сделаю все, чтобы ты меня не боялась.

Ответить мне нечего, я опускаю голову, а Роман отворачивается и смотрит вдаль, где как раз сияют крошечные огоньки города. Он закуривает и глубоко затягивается сигаретой. Выглядит сейчас таким взрослым и одновременно поломанным.

— Я устал, Илана. Ты можешь смеяться, но мужчины тоже устают. Я устал переживать за тебя, и каждый день как на мине. Я устал с тобой воевать, потому что ты не мой враг, а моя любимая. Мне больно оттого, что Анюта не понимает, почему мы больше не обнимаемся и не смеемся как раньше, не играем с ней вместе. Мне больно, малыш. Пусть я ублюдок последний, пусть я чудовище — или как ты там меня про себя называешь, но у меня тоже есть сердце. И оно болит. Часто. Я не умею красиво говорить и переубеждать. Это у Алины Павловны лучше получается, но прошу, птичка: вернись ко мне. Дай мне шанс. Я хочу, чтобы все было как прежде.

Я даже не двигаюсь, пока слушаю это откровение Романа, потому что раньше он мне не открывался вот так. Настолько, чтобы по-честному и без прикрас. И как же хочется мне верить ему, вот только я не могу. Я боюсь предать себя сама.

Когда Волк оборачивается, я отвечаю жестами:

— Как раньше уже не будет. Я могу не вспомнить прошлую себя. Я могу всю жизнь быть такой, как сейчас. Даже если я что-то и чувствовала к тебе, кроме страха, это забыто. Возможно, навсегда.

Да, это жестоко, но зато правдиво, и я вижу, как Роману больно, но ведь и мне тоже больно. Точно так же.

— Ну и что? Илана, мне плевать, слышишь? Я создам тебе новые воспоминания, все заново. Я хочу все начать с нуля. С тобой.

Тянет ко мне руки, хочет обнять, а я то видео вспоминаю, на шаг отхожу, сжимаюсь вся внутри. От страха.

— Заново не получится. Прости. Я тебя не люблю.

Воцаряется тишина. Мне больше нечего сказать, нечего добавить. Это моя правда. Это то, что я чувствую сейчас. Мне страшно. Я боюсь будущего и собственного мужа. Я хочу правды и безопасности для себя и ребенка. На этом все.

Роман тяжело дышит, молчит, зажмуривается, а после с силой бьет по машине кулаком. Так, что там аж вмятина появляется.

— Что мне сделать?! Что ты хочешь, что?! Что тебе купить, что подарить, как мне себя изменить, Илана? Кожу содрать, кости переломать, ну что мне сделать, чтобы было как раньше?! Я хочу видеть в твоих глазах любовь, а не страх! Не бойся!

— Силой ты можешь взять меня сейчас. А любви не жди.

— Птичка, насильно я тебя только раз брал, а любовь была и есть! Она есть, внутри у тебя, вспомни меня, малышка!

— Я не люблю тебя. И никогда не полюблю заново. Отпусти меня. Я хочу свободы.

Кажется, мои слова его словно под дых ударили. Волк рукой оперся о машину, его лицо исказилось, как от боли.

— Хорошо. Будет тебе свобода. Завтра же я помогу тебе уехать, куда ты захочешь, буду помогать финансово, дам развод. Найдешь другого мужика, кого сможешь полюбить. Так устроит?

— И отдашь мне дочь.

Роман с минуту смотрит на меня, а после серьезно говорит:

— Нет, Илана. Дочь в этот пакет помощи не входит.

— Аня маленькая, она должна быть со мной! Я ее мама!

— Ты ее не помнишь и не можешь даже разговаривать с собственным ребенком. Анюта будет со мной, и это НЕ обсуждается.

— Зачем ты привез меня сюда? Чтобы снова издеваться?! А может, ты просто хотел сбросить меня с этой горы, Волк? Мне тоже больно, я не понимаю, как мне себя вести, что мне делать!

— Я привез тебя сюда, потому что еще надеялся на что-то. Это было зря, и я полный идиот. Та Илана, которую я обожал, уже никогда не вернется, а ты чужая для меня. И для Ани тоже. И да, я