Барон Дубов 4 - Михаил Капелькин

Я поднял глаза и увидел Лакроссу. Рядом с ней стояла девушка чуть меньше ростом. Симпатичная брюнетка со жгучими зелёными глазами и отличной фигурой. Аккуратные губы сжаты в тонкую полоску, чёрные брови сердитым домиком, прямой нос с чуть вздёрнутым кончиком и румяные щёки. Грудь не меньше третьего размера, тонкая талия и объёмные бёдра.

Одежду ей подобрали простую, но изящную. Облегающие штаны, тёплая рубашка, как у Лакроссы, но не коричневого, а чёрного цвета, высокие сапоги на небольшом каблуке. Её вымыли и причесали, а одежда скрыла синяки. Только на лице осталась парочка да разбитая губа. Взгляд у девушки был пронзительный и злой.

— Это правда, что вы своими руками убили герцога Карнавальского? — спросила она. Голос звонкий и молодой. На вид ей было не больше двадцати пяти.

— Да, вот этими самыми. Точнее, вот этой. — Я приподнял руку, которой пробил грудную клетку ублюдка.

— Жаль, что нельзя убить его второй раз, — зло процедила она.

— Согласен.

После этого она села напротив на небольшой стул и начала рассказывать, что делал герцог. А делал он много чего. Конкретно её он использовал для своих утех, но каждый раз ему это дорого давалось. Но, как казалось Марине, так звали девушку, его это только распаляло ещё больше. С другими он обходился ещё хуже. Некоторых сдавал своим дружкам на ночь, как проституток.

Но те хоть деньги за это получают и занимаются любимым делом. Здесь же… Дружки герцога реализовывали свои комплексы и потайные желания. Уверен, я найду их имена в этих книжках. Даже не так. Я очень хочу найти их имена.

Другие же и вовсе пропадали. Что с ними делали, Марина не знала. Но вряд ли их отпускали на волю — скорее уж, что-то похуже, чем-то, что делали с ней.

Из коридора послышался топот. Дверь кабинета распахнулась, и в комнату вбежало сразу человек шесть. Все с пистолетами на изготовку, в лёгкой броне синего цвета и шевронами полиции на рукавах и груди. Ну, наконец-то, пожаловали.

Следом ворвался грузный дядька с брезгливо-злобным выражением на потном, одутловатом лице.

— Что… Что здесь произошло⁈ — вскричал он, отдышавшись. Голос громкий, привыкший приказывать.

— Убийство, — ответил я. Девушки отошли и встали позади моего кресла. — И убийца сейчас в этой комнате.

Глава 13

Возле резиденции герцога Карнавальского

В это же время

По улице неспешно катил дорогой белый автомобиль с мягкой крышей. Капот сильно выдавался вперёд, скрывая мощный двигатель, способный разогнаться до сотни за каких-то десять секунд. При этом он тащил на себе комфортный салон высшего класса с удобными сиденьями и мини-баром. Водитель, смуглый человек средних лет, в костюме и шофёрском кепи, крутанул руль, объезжая припаркованные как попало полицейский машины.

— Что прикажете, Ваша Светлость? — спросил водитель пассажира. — Всё равно заезжаем внутрь?

Человек, сидевший на заднем сиденьи, скрывал лицо за тонировкой стёкол. С улицы не было видно, что в салоне кто-то есть. Мужчина вздохнул.

— Ты что, идиот? — мгновенно вскипел герцог Ульянов. Он был высоким и мускулистым человеком. Сказывались сильные и тщательно оберегаемые гены рода. Его красивое, утончённое лицо портила маска бесконечных брезгливости и высокомерия. Остыв, он продолжил: — Едем дальше, не привлекаем внимание. Объедешь несколько кварталов, и возвращаемся назад. Господи… Что на этот раз учудил Карнавальский? Мы же платим полиции, какого чёрта они здесь?

Машина медленно проехала мимо разбитой двери в длинную арку, ведущую внутрь дома. Через два перекрёстка она свернула налево, выехала на оживлённую улицу и резко ускорилась, объезжая автомобили один за другим.

* * *

Резиденция Карнавальского

В это же время

Николай

Таких толстых полицейских я ещё не видел. Похоже, столичные стражи порядка получают солидное жалованье. Потому что с их беготнёй такой живот наесть очень проблематично.

Вот только это солидное жалованье совсем необязательно идёт из казны государства.

— Убийство, — сказал я. — И убийца сейчас в этой комнате.

— Я вижу, что убийство, идиот! — орал он, как раненый бизон, и тряс пистолетом. — Ты убил герцога и нескольких его людей! А ну руки в гору, сраный полукровка!

Сейчас я не собирался реагировать на его оскорбления. На большее у него ни сил, ни духа не хватит. А спровоцировать себя я не дам, иначе у него появится повод применить оружие. Так что я спокойно развалился в кресле и положил руки на подлокотники. Правда, оно немного поскрипывало подо мной.

Марина сделала небольшой шаг вперёд и встала по правую руку. Взгляд опустила, спрятала лицо за пышными волосами.

Она неуверенно положила свою ладонь на мою и сжала её.

Понятно. Значит, она узнала этого ублюдка. Почему-то я даже не сомневался в этом.

— Герцог получил то, что заслуживал, — произнёс я, смакуя каждый слог.

— Взять его! Быстро! — Он стал толкать своих людей вперёд. Я не шевелился.

— Начальник, но… — заговорил один из них. Лица из-за шлема я не видел. — Он же огромный! Как мы его скрутим⁈ Нам нужно подкрепление!

— Никакого подкрепления! — бесновался жиртрест. — Вы позорите честь мундира! Да я бы сам одной левой, этого байстрюка, заломал!

— Честь мундира⁈ — мгновенно вскипел я, вставая с кресла. Надоел мне этот фарс. — О какой чести мундира ты говоришь, жирная свинья⁈

— Ты… да как ты посмел? — опешил командир полицейских.

— Что ты знаешь о чести, продажный ублюдок? Дай угадаю: герцог и тебе девочек поставлял? Как часто ты приезжал сюда, чтобы позабавиться, а⁈ Сколько человек из тех, кого я освободил сегодня, укажут на тебя?

Шестёрка бойцов в синей броне начала неуверенно переглядываться. Наверняка жиробас обнаглел настолько, что даже на служебном автомобиле со свидетелем приезжал.

— И я уверен, что найду твоё имя среди клиентов здесь! — я ткнул в бумаги, лежащие на столе.

— Это я убила герцога! — вдруг звонко сказала Марина, сжимая мою руку.

Женщина, что ты творишь?

Толстяк в форме шумно дышал, то краснея, то зеленея от гнева. Он подошёл к столу, полицейские подались за ним, но всего на пару шагов. Начальник у них мудак, а вот парни, может, не все, — просто служаки, которые свою работу делают. Не хотелось бы и их убивать.

— Ты… — прошипел жиртрест