Измена. Ты не узнаешь о ребенке - Анна Апрельская

– Тут не дом господина Глобина, а пансионат, куда пригласили вашего хозяина отдохнуть на неделю. Зачем он взял вас с собой? Обслуживающего персонала тут хватает. Или вы в «Солнечном» оказывали ему какие-то особенные услуги?

Ольга гневно поджала губы и сложила руки в замок, давая понять, что она закрыта и не желает отвечать.

– Что за глупые инсинуации? – заступился за женщину Глобин.

– И еще вопрос: где вы, Ольга Максимовна, были в субботу с часу дня до двух? – продолжил майор, не реагируя на слова мужчины.

– Я не помню этого, – фыркнула Тихомирова. – Никогда не запоминаю распорядок дня. Сегодня одно, завтра другое.

– Майор, прекратите третировать женщину. Это некрасиво с вашей стороны, – опять заговорил Владимир Владиславович.

– Это моя работа – вести допрос преступников. Или вашу… – сделал паузу следователь, словно решая, как назвать Ольгу, – главную горничную нельзя опрашивать по какой-то причине?

– Майор, – резко ответил мужчина и подскочил на месте.

– Сядьте, Глобин. Имейте терпение. Скоро и до вас доберемся, – пообещал Яковлев. – Продолжим, Ольга Максимовна. Что же вы делали в субботу в номере Владислава Олеговича Глобина?

– Ну уж нет, я не поведусь на провокации, – гневно заявила женщина. – Я никогда не была в номере старика.

– Однако видеокамеры говорят обратное. Вы пробыли там полчаса, в то время как сам хозяин комнат находился в столовой. Так что я повторю свой вопрос: что вы делали в номере Глобина-старшего?

Ольга снова поджала губы, нервно передернула плечами, бросила взгляд на любовника и все же ответила:

– Хорошо, так уж и быть, я расскажу все. Да, я действительно заходила к старику Глобину. Но только для того, чтобы оставить ему свежий выпуск газеты, который просил отнести Володя… Владимир Вячеславович, – поправилась она.

– А почему нельзя было лично передать газету? – с иронией поинтересовался Яковлев.

– Как мне было приказано, я так и сделала, – резко ответила женщина, не понимая, что этой фразой выдает любовника с головой.

– Хорошо, пусть будет газета. Хотя на это вам хватило бы и пары минут. Вы же пробыли в номере намного больше. Чем вы были заняты, Ольга Максимовна? И почему тогда отпечатки ваших пальцев оказались на бутылке минеральной воды, стоящей на прикроватном столике?

– Я просто захотела пить, и всё. Ну, выпила стакан воды. Это что, преступление?

– Стакан воды из закрытой бутылки? Как же вы после закрыли ее фабричной пломбой?

– Никак. Наверное, это была какая-то другая бутылка воды. Не помню я, майор. Глупости это все, – махнула рукой женщина.

– Зато мы точно знаем, к какой бутылке минералки вы прикасались, – сухо отметил следователь. – И, конечно, нас заинтересовал состав воды. Вернее, содержание в ней транквилизатора. Безусловно, пара глотков воды из этой бутылки не убила бы господина Глобина. Но именно в тот день Вячеслав Олегович жаловался за обедом на пересоленную еду. И, как следствие, он наверняка быстро выпил бы в номере всю полулитровую бутылку. Насколько я понимаю, вы выполняли распоряжение Владимира Вячеславовича Глобина. Расскажите об этом, – приказал Яковлев. – Это облегчит вашу участь.

– Только не надо, майор, приплетать сюда ещё и меня, – гневно прокричал Владимир Вячеславович. – Я не имел ни малейшего представления о действиях Ольги. Я ничего ей не приказывал. Да, в постели она меня устраивала, но и на этом все.

– Володя, как же так? – с обидой произнесла главная горничная. – Ты же говорил, что любишь меня.

– Люблю, как же, – фыркнул Глобин и с усмешкой выдал. – Все бабы – дуры.

Глава 14

– Что, бросаете подельницу на произвол судьбы? – поинтересовался Яковлев.

– Не вмешивайте меня, майор, в дела Тихомировых. То, что они с мужем что-то украли, ко мне не относится, – заверил всех мужчина.

– Конечно, не относится, Владимир Вячеславович. Только чаще всего кражи происходили именно в тех местах, куда вы с собой брали Ольгу и её мужа. И доказать вашу причастность к преступному сговору не составит труда, – уверенно заявил следователь.

– Да как вы смеете? – сердито воскликнул Глобин. – Я – уважаемый человек. Журналист с большой буквы! Меня знает вся страна.

– Отец, ты же сам часто писал об участившихся кражах драгоценностей, обещал выяснить подробности и предать огласке в нашей газете. А сейчас что? Получается, ты сам во всем замешан? – с негодованием произнес Олег. – Как ты мог? Ты подставил не только меня, ты подставил все издательство.

– Прекрати пороть чушь, Олег, я ни в чём не виноват, – продолжал стоять на своем Глобин. – На меня пытаются повесить то, что я не совершал.

– Конечно, Владимир Вячеславович, вы ничего не совершали. Вы просто похищали ювелирные украшения у собственных друзей и жили на деньги от их продажи. Доказательства по предыдущим делам мы уже собрали. Но сегодня я обвиняю вас не только в многочисленных кражах, но и в попытке убийства собственного отца.

– Володя, за что ты меня решил отправить на тот свет раньше времени? Чем я тебе не угодил, сын? – мрачно спросил Владислав Олегович.

– Папа, не верь глупым наветам. Я никогда бы не сделал тебе ничего плохого. Ты всегда был для меня самым лучшим отцом и учителем. Я ориентировался на тебя.

– Извини, сын, но я никогда не воровал и не пытался никого убить. Да, ошибок я совершил немало. И одна из этих ошибок – это ты, Володя.

– Отец, ну почему ты веришь им, а не мне? – с обидой поинтересовался Глобин.

– К сожалению, я видел доказательства, – устало произнес старик. – Хороший подарок ты мне преподнес на юбилей. Ничего не скажешь.

– Какие еще доказательства? – все еще пылал праведным гневом мужчина, не желая признавать свою вину.

– Все очень просто, господин Глобин, – опять заговорил Яковлев и включил диктофон.

– Мне надоело ждать смерти старика. Мне нужны деньги уже сейчас, а не через пару лет, когда он окочурится, – раздался на записи голос Владимира Вячеславовича. – Поэтому вы добавляйте транквилизатор в его кофе. Я хочу, чтобы все видели, что мой отец не в себе. Так дня через три-четыре моему драгоценному родителю точно поплохеет. Давно ему советовал: пора завязывать с кофе. Вредно это в его возрасте. Вот и пострадает старик от любимого напитка.

– Ну как же так, Владимир Вячеславович? Вы хотите убить собственного отца? – раздался в диктофоне незнакомый мужской голос.

– Его время вышло, пришел срок отправляться в мир иной. Мать давно заждалась его. Пора им воссоединиться, – зло рассмеялся Глобин.

– Думаю, этого достаточно, – произнес майор, выключая диктофон. – Кроме этой записи у нас еще есть доказательства вашей вины, Владимир Владиславович Глобин, вы задержаны до выяснения обстоятельств, – монотонно произнес следователь, не