Развод в 45. Я тебя не прощаю - Александра Салиева

– Люблю тебя, Андрей Громов, ты самый лучший друг на свете!

Не успеваю отреагировать, как она возвращается в своё изначальное положение. А мне ничего не остаётся, как и дальше следить за дорогой, всё-таки скорость, с которой мы едем, довольно высокая.

– Так пойдёт? – добавляет уже с отчётливым ехидством.

– Если я самый лучший на свете, что ж ты от меня постоянно сбегаешь? – пользуюсь моментом.

На женском личике появляется озадаченное выражение.

– Почему это сбегаю? – хмурит она свои тонкие бровки. – Когда такое было хоть раз? – смотрит теперь уже с отчётливым укором.

– Всего минута прошла, а про неприготовленный ужин уже забыла? – отзываюсь невозмутимо. – И это я молчу про твой поиск съёмной квартиры.

– И где при этом я сбегаю? Ты же всегда знаешь, где меня искать. Когда сбегают, местоположение не выдают, чтоб ты знал, – снова фырчит Лида, но уже обиженно, складывая руки на груди.

– Теперь знаю, – посмеиваюсь, качнув головой.

Она тоже тут же расслабляется. И опять ко мне ластится, прижимаясь щекой к плечу.

– Ну, Громчик, ну я правда не хотела, – принимается по-детски ныть. – Я исправлюсь, честно-честно, – делает паузу и тут же поправляет себя: – Ну то есть, постараюсь больше так не увлекаться. Но если что, ты всегда знаешь, где меня искать. Ты у меня такой хороший, такой замечательный, самый-самый лучший на свете. Я тебя так люблю, ты даже не представляешь, как сильно. Сильнее тебя только сына люблю, вот.

На этот раз бороться с улыбкой, в которой сами собой разъезжаются мои губы, никак не выходит.

Давно я её такой не видел.

Даже грешным делом подумываю завтра у деревенских мужиков ещё попросить, чем они там девочек угостили…

– А ещё обнимашки и поцелуйчики будут?

– Для тебя сколько угодно много! Готова каждые пять минут обнимать и целовать.

Не только вслух заверяет, но и исполняет, оставляя на моей щеке с десяток-другой быстрых поцелуев. Уже на последних из них получается поймать её руку, аккуратно сжимая в своей.

– И я тебя очень люблю, красавица моя. Даже не представляешь, насколько, – целую её ладошку.

То, что за всю свою жизнь я хотел выразить вслух сотни, а может и куда большее количество раз, на этот раз слетает с губ легко, почти непринуждённо. Наверное, потому, что пока она вся такая расслабленная и милая, благодаря вину домашнего приготовления, мне не обязательно опасаться того, как она отреагирует. Не обязательно париться о последствиях. Я просто признаюсь. И как же это охрененно – то самое топящее где-то в районе солнечного сплетения ответное чувство, когда на мои слова Лида довольно и ласково улыбается.

– Только не вздумай сказать этого при Тимуре, – велит.

– А то что, приревнует? – отшучиваюсь.

– Хуже, – понижает она голос. – Решил нас свести, – шепчет следом на ухо заговорщицким тоном.

А я снова малодушно пользуюсь моментом и подношу её ладошку к своим губам, прежде чем ответить:

– Да? В самом деле? И как сводить планирует?

Вот тут моя красавица хмурится и отстраняется.

– Заявил, что не станет мириться с Диной, представляешь? – откровенно жалуется мне на сына.

– Ну, в таком случае, как мудрая и любящая мать, желающая исключительно счастья своим детям, ты просто обязана согласиться на все его условия, – улыбаюсь.

– Хм… – призадумывается Лида. – А что? Как вариант. Мы притворимся, что между нами что-то есть, сын поговорит, наконец, с Диной, решит все вопросы, и всем будет хорошо. А потом мы с тобой будем просто и дальше дружить, как раньше.

– Зачем притворяться? Ты же и так, и так уже согласилась за меня замуж выйти, забыла, коварная ты моя интриганка? – усмехаюсь.

– Так это ж через месяц только случится, а этому лбу уже сейчас приспичило нас свести.

– Тогда целуй меня ещё раз и снимай селфи. Всё, проблема решена. Делов-то?

– О-оо, – тянет Лида, глядя на меня с восторгом. – Вот поэтому я до сих пор с тобой дружу, не менее коварный ты мой товарищ!

– Ты со мной до сих пор дружишь вообще-то потому, что я самый-самый лучший, – поправляю её важным тоном.

– Это первоочерёдно, – зеркалит она мой тон.

И отстраняется, чтобы найти свою сумку. Та, оказывается, давно лежит на полу, под ногами, и Лида её отряхивает ладошкой, прежде чем открыть. Дальше мне приходится притормозить у обочины, чтобы селфи вышло не размытым, поскольку у неё никак не выходит сфокусировать кадр. После десятка отснятых в следующие пару минут кадров, лучшая по мнению Лиды фотография отправляется на всеобщее обозрение в известную соцсеть, но я всё равно не спешу возобновлять наш путь. Вместо этого тянусь к её волосам, подхватываю выбившуюся из пучка прядку и заправляю за ушко. Да так и не убираю руку. В красивых глазах сияют отблески фар, и я зависаю, глядя в них, снова и снова борясь с желанием податься вперёд и поцеловать её, наконец. По-настоящему. Жадно. Сильно. Глубоко.

– Ты чего? – шепчет Лида, замерев.

Кажется, даже дыхание задерживает. Я и сам едва дышу в моменте. Она так близко, так открыта и доверчива в данный миг, почти уверен, что не встречу никакого сопротивления. Но всё же с усилием заставляю себя отстраниться. Не хочу вот так, когда она не отдаёт отчёта своим действиям.

– У тебя причёска немного растрепалась, – оправдываю свой порыв первым пришедшим на ум предлогом.

И чтобы наверняка, возобновляю наше движение.

На мои слова Лида тут же спешит распустить пучок, пальцами разбирая запутавшиеся прядки. Чем вызывает у меня новую усмешку. Слишком ожидаемое поведение. Что-то в нашей жизни всегда неизменно. Но на этот раз вдвойне приятно наблюдать за ней такой. Потому что приводит себя в порядок она из-за меня. Точнее, для меня. И от этого в груди стучит громче и сильнее. И всё больше тянет остановиться и всё-таки притянуть её к себе, впиваясь в манящие губы со всей живущей во мне страстью к ней. Тем более, на этом моя спутница не замолкает.

– Кстати, к теме о свадьбе. Я сегодня утром как раз вспоминала, как познакомилась с тобой. Ты помнишь? – бросает на меня хитрый взгляд.

– Ты отжала себе цветы, которые я нёс нашей учительнице.

Конечно, я помню об этом. В первую очередь то, как светились её красивые кошачьи глаза, когда она вдохнула тонкий аромат нежных соцветий. Я бы не только цветы, но и душу свою в тот момент ей отдал, только бы она ещё разок