Секретный ингредиент Маргариты - Лия Джей
Ну да, было дело. Готовилась к контрольной по философии. Как раз по Ницше.
Гора отговорок растет с каждой проходящей мимо меня девушкой. Вскоре эта гора достигает моего носа — становится тяжело дышать. Я не готова прощаться со своей идеальной репутацией в вузе!
Танцовщицы становятся на места. Шоу начнется с минуты на минуту, а я все еще топчусь в коридоре. Может, не выходить сегодня?
Кто-то тыкает меня в спину, и я оборачиваюсь. Это Лонг Айленд, единственный парень в нашей команде танцоров. Есть теория, что у мужчины длинным может быть только одно из двух: либо нос, либо… кое-что другое. Так вот, когда я первый раз увидела, как Лонг танцует стрип, в этой теории я разуверилась.
Нос у Лонга тоже длинный.
Но гостей это не волнует. Как, впрочем, не волнует и его щербинка между зубами, и вечно грязные волосы. А вот я невольно кривлюсь, когда он сначала заправляет свои лохмы за ухо, а потом хлопает меня этой же рукой по плечу.
— Слышал, тебе не нужен столик. Я подменю.
Сегодня Лонг выступает только в третьей части шоу. Я отлично это помню. Его выход мы отрепетировали столько раз, что потом у меня все бедра были в красных полосах. Лонг должен был обойти зал полукругом, поочередно легонько шлепая нас с девчонками веером. Но почему-то на мне он всегда забывал про слово «легонько». Есть подозрения, что причина его амнезии — Пина Колада, его кузина и соавтор всех сценариев издевательств надо мной.
— А я где буду выступать?
— Нигде.
Лонг дергает плечом, и я замечаю, что он уже успел натереть грудь блестящим гелем и надеть портупею. Думает, я так просто уступлю ему тумбу?
— Ты же сама сказала, что не хочешь.
Не хочу? Заработать? Ближайшее крупное шоу будет только через две недели. Приватные танцы, с которых получают большую часть дохода мои коллеги, я не устраиваю. А обычные выступления у столов — настоящая лотерея. Сегодня тебе могут подарить браслет с сапфирами — у нас как-то такое было — а на следующий день не заплатить ни копейки.
Ну уж нет, Лонг, свой хлеб я тебе не отдам! Мне еще казачки покупать!
Но мой однокурсник…
— Или ты не хочешь танцевать в углу, а, Текила? Тебе только номера на главной сцене подавай, да? — Лонг подмигивает мне и смеется. Кажется, будто он говорит это в шутку, но я все равно чувствую яд в его голосе. — Или, может, ты вдруг решила, что работа в клубе не для тебя? Точнее, она тебе не по зубам? Налепила перья, сразу почувствовала себя белой и пушистой? Блин, завидую. У меня таких нет. — Он проводит руками по лиловым панталонам с рюшами и печально вздыхает. — Придется, просто все снять. Думаю, кисуни, крутящиеся на танцполе, будут не против.
Лонг испускает смешок, больше похожий на крысиный писк, переступает порожек, но в зал зайти не успевает. Я хватаю его за ремни портупеи и оттягиваю назад. Не хватало еще, чтобы он потом на пару со своей кузиной называл меня святошей.
— Не переживай, Лонг. — Я выдавливаю улыбку. — После шоу дам тебе померить.
К черту! Не зря же я натянула на себя в этот костюм Барби-курицы.
Перешагиваю через подножку, подставленную мне Лонгом, и выхожу к гостям. В последний момент не сдерживаюсь и все же наступаю каблуком ему на ногу. Поскуливание и ругань парня едва слышно в нарастающих басах, но я все равно довольно улыбаюсь. Знаю, это больно. Сколько раз в групповых танцах девочки отдавливали мне пальцы, пока я не научилась нормально держаться на стрипах и не падать на остальных во время перестроений.
Зал наполнен пьяным смехом отдыхающих, музыкой и кальянным дымом. Разноцветные лучи пронизывают воздух иглами, падают мне на грудь и, отражаясь от страз, снова исчезают в светящейся дымке. Каблуки стрипов мерно постукивают, придавая мне уверенности. Корсет привычно стягивает талию. От него вниз по бедрам струятся блестящие нити. Они толком ничего не прикрывают, скорее мешают, путаясь в ногах. Но лучше уж танцевать с ними, чем с каркасами для юбок, которые на нас изначально хотел надеть стилист. Конечно же, без самих юбок, чтобы наряды танцовщиц одновременно соответствовали и рокайльной моде, и стилю нашего заведения. Благо, он вовремя вспомнил, что «Абсент» — все-таки не кабаре, а один из лучших столичных клубов и танцуем мы не канкан.
Я обхожу зал по периметру и останавливаюсь за своим столиком, так, чтобы гости пока меня не видели. Их я тоже рассмотреть не могу — спинка у дивана высокая. Оттуда выглядывают лишь растрепанные макушки, и в полумраке я не могу понять, какая из них принадлежит моему однокурснику.
Оно и к лучшему. Сердце и без того колотится так, будто вот-вот выпрыгнет из грудной клетки и пойдет плясать чечетку прямо посреди зала.
Ну я и дура! Нужно было пообещать поделить пополам чаевые, тогда кто-нибудь из девочек точно согласился бы меня подменить.
Музыка резко затихает. Свет гаснет, остается только бледная красная полоска под потолком. Раздается звон, напоминающий удар колокола. Только нашему диджею могло хватить наглости поставить такое на заставку шоу в стрип-клубе. Звук повторяется, и я выхожу из-за дивана. На третий звон мы с девочками разом поднимаемся на тумбы.
Красный луч. Первые ноты. Вторая прямая позиция. Три отработанных движения головой, а теперь несколько восьмерок импровизации — моя любимая часть. Обычно я танцую не задумываясь, таю в музыке и получаю от этого настоящее удовольствие. Что еще можно чувствовать, лишний раз напоминая богатеньким папикам, кто на самом деле правит миром?
Но сейчас… О, сейчас я готова проклясть того, кто следит за дым-машиной, потому что вокруг меня будто нет ни облачка! Слишком уж хорошо мне видно гостей за столом, а значит, им так же видно меня. Поочередно прохожу по ним взглядом и наконец останавливаюсь на парне в белой рубашке.
Боже, кто вообще ходит в клуб в рубашке?
Впрочем, такому, как он, можно было появиться и в тулупе, и в мусорном мешке. Все равно эту милую мордашку ничем не испортишь. Острые скулы, прямой аккуратный нос и подсвеченные неоном каштановые кудри. Словно нимб у ангелочка. Паша Воронцов, кажется, так его зовут. Тот самый мой однокурсник.
Паша перевелся в наш вуз в начале года, и мы
