Уральский следопыт, 1958-06 - Журнал «Уральский следопыт»
К концу недели Клава с Володей возвращались домой, связь с партизанами была налажена, инструкции получены. Отныне островские комсомольцы становились глубокой разведкой партизан.
Неподалеку от городской окраины Клава и Володя распростились и пошли по разным дорогам.
Охранники и полицаи часто задерживали Клаву, заглядывали в сумку. В четверти и в бутылках и на самом деле плескалось молоко, но, вместо пробок, в бутылках торчали куски газеты «Правда» с важными сообщениями и партизанские листовки.
Дома Клава передала молоко матери, а куски газеты и листовки высушила на керосинке и бережно разгладила утюгом. Вечером к ней забежал Сушков. За последние дни он еще больше похудел и выглядел как мальчишка. Странная и непривычная жизнь началась у Феди. Он чувствовал себя в родном городе чужим. Нельзя было свободно, как прежде, сходить к приятелям, погулять по улицам, порыбалить на Великой, нельзя было принять друзей у себя дома.
Тетка, насмерть перепуганная событиями последних дней, требовала от племянника, чтобы он сидел дома, вел себя тише воды, ниже травы. «Пусть все утрясется, там видно будет». Уходя, она запирала Федю на замок, ночью укладывала спать в чулан, дверь которого заставляла ящиками и кадушками, и без конца причитала. Федя встревоженно и чуть смущенно смотрел на Клаву.
– Где пропала? Мы думали…
– Все хорошо! За молоком в Сошихино ходила… Смотри, что принесла, – Клава показала газету и листовки.
– Ого! Значит, жить можно! – Федя спросил, когда Клава думает созвать ребят, чтобы поговорить обо всем по душам.
– Медлить больше нельзя. Давайте завтра. Скажи ребятам, что у меня день рождения. Сбор в восемь часов вечера.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Мать была немало удивлена, когда Клава сказала ей, что сегодня она будет отмечать день своего рождения.
– Что ты, дочка! Еще время не подошло… и гостей угостить нечем.
Клава выразительно посмотрела на мать.
– Ко мне соберутся ребята… надо поговорить. Про день рождения – это на всякий случай… для любопытных.
Евдокия Федоровна кивнула головой: как не понять. Материнским сердцем она чувствовала, что Клава что-то замышляет, раз-другой тайком уже всплакнула, думала даже отговорить дочь, но, зная ее характер, не решилась.
– Насчет угощения не беспокойся, – добавила Клава. – Приготовь чай, и все…
– Пожалуй, коржиков напеку, – раздобрилась мать. – Есть у меня еще мучки немного.
К вечеру стол был накрыт.
Клава приоделась по-праздничному, привела в порядок патефон, выложила пластинки.
К восьми часам стали собираться «гости».
Первыми шумно ввалились Федя, Дима и Борька Капелюхин.
Расфранченные, в выутюженных брюках, при галстучках (даже Федя не отстал от приятелей), они преподнесли Клаве по огромному букету цветов и принялись поздравлять.
– Да вы что? – опешила Клава. – Забыли, зачем собираемся?
– Не забыли, – лукаво ухмыльнулся Федя. – А привыкаем, в роль входим.
– Привыкаете? А сами втроем ввалились. Нет, чтобы по одному явиться.
– Мы сейчас нарочно у немцев под носом прошли. В обнимку, с песней под гитару… – объяснил Дима, кивая на гитару с пышным розовым бантом на грифе. – Вроде как гуляем… И ничего… Немцам это даже понравилось. Стоят, улыбаются. Видно, считают, что, если молодежь веселится, значит, вполне довольна новым порядком.
– Раз эта падаль так считает, давайте и повеселимся, – предложил Капелю-хин, доставая из кармана бутылку с темно-красной наливкой и передавая ее Клаве: – Прошу, именинница! – и принялся заводить патефон.
В комнату вошла Варя Филатова. С удивлением оглядела накрытый стол, патефон, пластинки, цветы.
– У тебя в самом деле день рождения?
– До дня рождения еще далеко, – сказала Клава. – Это все для маскировки…
Входили все новые и новые комсомольцы. Клава зорко вглядывалась в лица ребят и девушек. Вот Зина Бахарева, Люба Кочеткова, Гриша Шмаков, все бывшие пионеры, все учились в школе имени Ленина.
На пороге показался Володя Аржанцев. Федя и Капелюхин бросились к нему навстречу, как к хорошему старому знакомому. Володя с озабоченным видом пожал ребятам руки, вызвал Клаву за дверь.
– Очень рада, что пришел, – сказала Клава.
– Только я не один, – помявшись, признался Володя.
– Догадываюсь… – сказала Клава. – А она комсомолка?
– Ага! Вместе вступали, в один день… Вот у меня и билет ее… Замечательная девушка!… Знаете, сколько мне она патронов насобирала… Смелая, не подведет. За нее, как за себя, ручаюсь… Отец у нее коммунист… на фронте сейчас…
– Характеристика неплохая. Поручителю можно верить, – улыбнулась Клава. – Где девушка? Зови.
Аржанцев спустился по лестнице на улицу и вскоре вернулся с Аней.
Из десяти комсомольцев, что Клава пригласила на «день рождения», пришли все, кроме Вани Архипова. «Неужели передумал, испугался», – с обидой подумала она, вспоминая разговоры с Ваней, его растерянный взгляд и настороженные вопросы. Да и вел себя он в эти дни довольно странно: с ребятами почти не встречался, ковырялся на огороде, таскал с пожарища горелые доски, заготовлял на зиму дрова, торф, пас козу на окраине города. «Неужели я в нем ошиблась? Нет, не может быть!». Клава знала Ваню с четвертого класса, странностей у него хоть отбавляй, но честнее трудно найти человека. «Что ж, пора начинать».
Клава, подавив вздох, пригласила всех к столу.
– Садитесь, угощайтесь, – сказала Евдокия Федоровна. – А я на крылечке посижу, посторожу вас…
Оставив патефон, ребята сели за стол. И, как прежде, на пионерских сборах, первая начала говорить Клава. Она говорила о самой неизменной, высокой любви, о любви к Родине. Нашествие фашистов – горе для нашей Родины временное. И чем отважнее будет бороться с захватчиками каждый человек, тем скорее пройдет это страшное время.
– Правильно, – тряхнул головой, отозвался Федя. – Советская власть была и останется, что бы там фашисты ни брехали.
– Вернется Красная Армия, партизаны, – блестя черными глазами, продолжала Клава. – Спросят нас: а чем вы, островские комсомольцы, помогли народу? Что мы ответим? Я знаю, каждый из вас рвется к борьбе с захватчиками. Но это надо делать умело, организованно. Сегодня мы в первый раз собрались вместе. И с этого дня мы не просто комсомольцы. Подпольный райком партии и командование партизанского отряда поручили мне создать боевую подпольную комсомольскую группу, начать борьбу с фашистами здесь, в городе… – Клава помедлила, обвела глазами ребят. – Будет нелегко… Возможны всякие неожиданности… Нас могут выследить, арестовать, пытать… Может быть, придется пролить кровь… отдать жизнь. Готовы ли вы к этому?
– Да что там спрашивать? – нетерпеливо отозвался Дима Петровский. – Действовать надо.
– Бить эту падаль,
