Детство в режиме онлайн - Екатерина Вадимовна Мурашова
– Конечно буду, – кивает Павел. – И вообще буду за вами присматривать.
– А мы сделаем тебе самые красивые «секретики»! – хором говорят девочки 3 «Б» класса, которые все поголовно в Павлика влюблены. «Секретики» их научил делать сам Павел по наущению Вероники.
– Но ты не уйдешь совсем? Ты и дальше мой друг? – тихо спрашивает Вася на крыльце школы, где они стоят вдвоем. Павел молча и торжественно пожимает ему руку.
* * *
Всем, конечно, хочется совсем хэппи-энда. Простите, но его не будет. Павел и Вероника не стали парой, хотя и остались хорошими приятелями. Павел учится на инженера. Вероника успешно окончила колледж, но в конце концов решила, что хочет стать не учительницей начальных классов, а психологом. «Я поняла, что хочу не учить, а помогать», – так она мне сказала. За обсуждением этого вопроса Вероника ко мне и пришла.
Подросток Вася – балбес и нарушитель школьной дисциплины. Учится в основном на тройки, увлекается машинами и мотоциклами, ходит в детскую автошколу и собирается стать гонщиком и автомехаником одновременно. Но никаких коммуникационных проблем с одноклассниками у него с тех пор никогда не было и нет сейчас. А Паша – всегда на связи, его телефон выделен у Васи в записной книжке как один из самых главных.
* * *
После ухода Вероники я сидела и думала. Обычная, тривиальная история, которая, как правило, сначала долго-долго треплет нервы учителям, детям и родителям, а потом кончается какими-то резкими, не всегда оправданными действиями и остаточными психологическими травмами для всех участников. И какое оригинальное и, в общем-то, простое по исполнению решение нашел шестнадцатилетний подросток!
А где были все остальные? Молчат, смотрят в пол.
Может быть, можно что-то такое придумать? Ведь были же в СССР даже и традиции – вожатства, еще чего-то такого. И есть современные тенденции – тьюторство для реально больных детей и пр. И естественное желание старших подростков реализовать себя в чем-то нужном и полезном. Вот, может быть, где-то здесь, на стыке?
Я хочу, чтоб они умерли
– Вы знаете, он сам попросился к психологу. А ему даже четырнадцати еще не исполнилось. Это ведь странно, да? – женщина ожидающе заглянула мне в глаза. Но я не поняла, чего именно она ожидает – одобрения или возражения.
– Да нет, почему же странно? – я решила сказать, что думаю. Они же видят психологов в фильмах, читают в интернете. Может быть, нормальное такое любопытство: как это – сходить к психологу?
– Да, наверное, – женщина покачала головой, и я отчетливо увидела, что мои слова ее не убедили. – Но вы не думайте, у него хорошая гимназия и задают там вполне адекватно для школы такого уровня. Мы туда с трудом поступили, со второго раза, но это потому что, вы же понимаете, – в такие школы в основном кто идет и по каким каналам. А у него отличные способности. Он часто просто ленится…
«Ага, – подумала я. – Может, ей все не так уж непонятно, как она пытается изобразить. Интеллектуальный, но ленивый парнишка не хочет повышенной гимназической нагрузки и решил попытаться действовать без истерики и саботажа современным цивилизованным путем – заручиться поддержкой психолога (в интернете же психологи пишут в открытом доступе – ах, ах, ах, детей и подростков нужно понимать и поддерживать! – и почему кто-то думает, что сами подростки этого не читают?). А психолог, в свою очередь, сможет воздействовать на родителей – коварный, но, в общем-то, хороший план».
– Я вас выбрала, потому что вы не сюсюкаете, – честно призналась мать, еще утвердив меня в моем почти сложившемся мнении. – А он недавно на конкурсе «Книгуру» вашу повесть прочел, про «Дом за радугой».
– Хорошо, – сказала я. – Давайте я уже с самим Борей поговорю.
Боря оказался белобрысый, высокий, с большими ступнями и кистями, с грубоватыми чертами лица. Когда пройдет подростковость, – решила я, – получится очень эффектный мужик, с классической такой мужественной северо-западной внешностью.
Да и сейчас он выглядит то ли как баскетболист, то ли как завсегдатай дворовых разборок.
– Я ужасный человек, – чуть гнусаво сказал Боря, угнездившись в кресле и подняв почти к носу острые колени. – Возможно, я даже опасен для общества.
«Ох ты!» – я моментально бросила все свои выкладки про гимназию и насторожилась. Несовременная на первый взгляд мысль о дворовых разборках, возможно, вовсе не случайно пришла в мою голову. Интуиция? Во что же он вляпался?
«Ему нет четырнадцати, – пронеслось в голове. – А значит, и возраст уголовной ответственности еще не наступил. Он большой, сильный и неглупый. Его можно запугать, а потом безопасно использовать в любой схеме. Он сам попросил сводить его к психологу… Как именно мне, если что, связаться с полицией? Ну не звонить же по 02? Или как раз это и есть самое правильное? Там все звонки наверняка фиксируются, и они потом не смогут отвертеться… Господи, о чем я вообще думаю?!»
– Боря, поясни, пожалуйста, подробней, – попросила я. – В чем конкретно заключается твоя ужасность и опасность.
– Я хочу, чтобы мои родители умерли.
– Ты хочешь их убить? – меня отчетливо несло по криминальной стезе.
– Нет! – Боря даже отшатнулся в кресле. – Я не хочу убивать!.. Я… я хочу, чтобы они просто делись куда-то. Но куда же? Умерли – это проще всего. Автокатастрофа, например, или еще что-нибудь такое. Раньше я хотел сам умереть, а теперь думаю – пусть лучше я останусь, а они… И это, конечно, ужасно, я понимаю. Таких, как я, быть не должно. Я сначала думаю, а потом сам себя боюсь.
Так. Ничего психиатрического я в Боре решительно не чувствую. Обычный подросток. Крайне встревоженный, запутавшийся в собственных противоречивых импульсах – но и только. Значит, что-то происходит снаружи. Не в гимназии и не во дворе. В семье. И что же у них там делается-то?
– Твоя семья – это мама и папа?
– Еще бабушка и дедушка. Они тоже в нашем доме живут, на девятом этаже.
– Если твои родители умрут, ты хотел бы остаться с бабушкой и дедушкой?
– Нет! Нет! Надо, чтоб они тоже… ну… вы понимаете…
Ага. Что бы это ни было, но бабушка и дедушка тоже в этом порочном кругу. Раньше Боря хотел умереть сам. Пока не вырос и не окреп настолько, чтобы пожелать сразу всем своим родным: чтоб вы все сдохли!
Теперь он хочет еще и разобраться в происходящем. И я, разумеется, должна ему помочь.
– Боря, а вот что же ты собираешься делать, если все твои родители
