Размышления о гуманной педагогике - Шалва Александрович Амонашвили
Меня в школе директор хвалит, я считаюсь хорошим учителем, но в классе я властная, у меня порядок, все подчинено только мне. Разве я хороший учитель?
Не надо возлагать на меня решение таких задач. Разумеется, хорошо, когда руководство школы относится к Вашей работе с вниманием и пониманием, стремится помочь Вам, поощряет Ваши творческие начинания, ценит Ваш неординарный опыт. Но судить о том, насколько Вы нужный и полезный для ваших учеников человек, можете только Вы. Ваши самооценки, конечно, не будут иметь общественной значимости, ибо тут важнее, что скажет директор, методист, завуч, инспектор. К их мнению тоже надо прислушиваться, и, если их советы Вам покажутся полезными, надо принять их во внимание. Однако самый важный источник для Вашего творческого развития, для развития Вашего мастерства есть самооценочная деятельность. Если Вы считаете себя властным учителем, который все подчиняет только самому себе, и если Вы начинаете верить, что лучше быть демократичным и гуманным в общении с детьми, то Вам виднее, как поступать. Я не люблю применять слово «плохой» при характеристике учителя, однако если все же мерить учителя с помощью этих понятий — «хороший учитель», «плохой учитель», — то для меня плохим будет тот учитель (независимо от того, авторитарный он или демократичный), который видит более успешный опыт коллег, узнает о более разумном и плодотворном педагогическом направлении и не стремится воспользоваться ими для обновления своей практики.
Вы за наказания или против?
Да, я против наказания, когда оно применяется авторитарно, то есть когда ребенок не принимает наказания, считает его несправедливым. Однако я придерживаюсь такого воздействия, когда ребенку передаются мое огорчение, оптимизм и уважение к нему. Наказание как мера воспитания сама по себе не существует, его воспитательное значение зависит от того, насколько учитель, который прибегает к мере наказания, любим и уважаем учеником. В гуманном педагогическом процессе учитель наказывает не с той целью, чтобы свершить общественное или лично учительское возмездие над нарушителем порядка, а с той, чтобы выразить свое огорчение по поводу того, что его оптимистические ожидания в отношении ребенка терпят неудачу. Процессуальная сторона выражения огорчения при этом такова, что ребенок переживает в себе обиду из-за того, что огорчил любимого человека, и восполняется решимостью оправдать его ожидания по отношению к нему. Меру воздействия с такой психологической окраской даже трудно назвать наказанием в полном смысле этого слова.
Существует ли граница откровенности учителя с детьми?
Я не могу перечислить темы, в пределах которых учитель может проявлять откровенность с детьми. И не могу также признать учителей быть откровенными с детьми без всякой в ней педагогической нужды. Границу откровенности, если она существует, должна подсказать учителю его интуиция, его опыт. Откровенность нужна учителю, чтобы вызвать в детях взаимную откровенность и доверие к себе. И если учитель искусственно будет ограничивать себя в своей откровенности, то он вряд ли достигнет полной открытости ребенка к себе. Чувства вины, раскаяния, мучительные или радостные переживания, огорчения, воспоминания, впечатления, личная жизнь дают обильную пищу учителю для того, чтобы в своем общении с ребенком или с группой детей дать им возможность познать своего учителя как старшего друга, познать его характер, личностные качества.
Хотели бы Вы, чтобы по Вашей методике заработали все школы?
Это было бы неразумное желание. Я не хочу, чтобы нее школы работали по однотипной методике. Во-первых, в педагогической практике и теории не могут существовать универсальные системы, пригодные для всяких конкретных условий и во все времена. Такое означало бы замороженное состояние живого педагогического процесса, обезличивание учителей и их учеников. Во-вторых, какая возникла бы скука и однообразие, если даже все учителя с энтузиазмом взялись бы осуществлять одну и ту же методику. Думаю, учителя всячески должны бороться против универсализации педагогических систем, против насильственного внедрения очень даже эффективных методик в школьную практику. У меня есть другое намерение: я убежден, что личностно-гуманный подход к ребенку в педагогическом процессе есть наиболее универсальный стержень, на котором может развиться множество разнообразных методик личностного педагогического стиля учителя. Многообразие здесь не будет иметь границ, и учителя своим творчеством, своим стремлением обновляться могут обогащать друг друга, совершенствовать качественно свою практику. В этом смысле я бы, конечно, хотел, чтобы классическая идея гуманного подхода к ребенку была доступна всем учителям, чтобы все учителя отошли от авторитаризма и нашли в себе силы и способности гуманизировать свои взаимоотношения со школьниками. Методика, которая выработана мною и моими коллегами, предлагается вам не в качестве универсальной системы, а с целью убеждения учителей в возможности сделать личностно-гуманную педагогику своей практикой. Конечно, меня порадует, если учителям пригодятся наши находки, но буду испытывать еще большее удовлетворение от того, если учителя, опираясь на идеи гуманизации педагогического процесса, откроют в своей практике не менее эффективные способы, приемы, формы воспитания и обучения.
Труды каких ученых Вы рекомендуете читать?
Лучше я назову вам источники моих размышлений.
Это есть: Священные Писания Мировых Религий (Христианство, Буддизм, Иудаизм, Ислам), педагогическая классика (Квинтилиан, Коменский, Руссо, Песталоцци, Ушинский, Макаренко, Сухомлинский, Корчак…), духовно-философские учения (Рерихи, Соловьев, Бердяев, Ильин, Флоренский…), классика психологии (Ж.Пиаже, Л.С.Выготский, Д.Н.Узнадзе…), а также труды выдающихся педагогов и методистов.
Источники моих размышлений отражены в «Антологии Гуманной Педагогики», которая издается мною и моим другом академиком Зуевым Д.Д.
Вы нам предложили три закона учителя, три принципа, три заповеди и т. д. Выскажите, пожалуйста, Ваши три пожелания молодому учителю!
Хорошо. Только мои пожелания молодому учителю я буду черпать из латинской мудрости.
Первое пожелание. Чтобы о вас люди, в первую очередь родители, коллеги, могли с восхищением говорить: «ECCE HOMO!» («Экце хомо!»), что означает: «Вот человек!»
Второе пожелание. Чтобы девизом вашего творческого развития стала мысль: «DOCENDO DISCIMUS» («Доцендо дисцимус»), что означает: «Уча, мы сами учимся».
Третье пожелание. Чтобы в педагогическом процессе, в общении с детьми вас не покидало наставление древних мудрецов: «ERRARE HUMANUM EST» («Эррарэ хуманум эст»), что означает: «Человеку свойственно ошибаться».
Слушая Ваши размышления, я попытался обобщить их в виде Вашего монолога в стихах. Разрешите зачитать их (П.В.Кириченко, Киев):
Монолог Шалвы Амонашвили
Ты — маленький ребенок,
Я — большой.
Вот моя, представьте.
Педагогика.
Тебе — со мной,
А мне с тобою хорошо! —
У педагогики моей
Простая логика.
