Почему мы уверены. Разумных причин для веры в Бога гораздо больше, чем вы думали - Сергей Худиев
Разве можно заставить себя поверить?
Можно. Это вопрос нашего выбора.
Проблема иногда возникает из-за того, что люди путают веру и мистический опыт. Заставить себя пережить мистический опыт мы действительно не в состоянии; мы можем не испытывать никакого утешения или эмоционального подъема в церкви; но вера в ее библейском понимании лежит в несколько другой плоскости. Человек может быть верующим, но не иметь мистического опыта. И наоборот: человек может иметь чрезвычайно яркий эмоциональный опыт, связанный с религией, – и не быть верующим в том смысле, о котором говорит Евангелие.
На чисто повседневном уровне мы понимаем, что́ значит поверить, например, врачу. Это значит принять поставленный им диагноз за истину и следовать его предписаниям. Изменить образ жизни и питания, начать принимать назначенные врачом лекарства и процедуры. Мы понимаем, что поверить проводнику значит пойти по той дороге, которую он укажет. Поверить инструктору по технике безопасности значит решить, что он говорит правду, и следовать его указаниям.
Это не связано с переживаниями. Более того, мы можем верить всем этим людям несмотря на переживания.
Приведу пример из личного опыта.
Несколько лет назад мне делали небольшую операцию на глазе. Врачи сказали, что она необходима, и я имел все разумные основания в это верить, но мои чувства бунтовали: я испытывал настоящую панику при мысли, что кто-то будет влезать в мой глаз. Разум говорил мне, что это несложная, хорошо отработанная операция, ее будет делать опытный специалист, который проводит такие операции несколько раз в день, а все мои рефлексы яростно протестовали.
В конце концов я покорился голосу разума (хотя и с некоторым трудом), доверился врачам и теперь очень этому рад.
Довериться и покориться Богу – это может потребовать усилий, но сделать это вполне возможно. Тем более, что благодать Божия помогает нам в этом.
Человек может иметь самые правильные, церковные представления о Боге и Христе – и быть при этом негодяем. Обретет ли он спасение?
Нет, потому что спасительная вера – это больше, чем правильные догматические представления. Такие представления являются необходимым (об этом мы поговорим чуть дальше), но не достаточным условием. Христос предупреждает в Евангелии, что некоторые будут казаться глубоко религиозными, церковными людьми, а на самом деле окажется, что они с Ним вовсе не знакомы: «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7:21–23).
Повторим еще раз: вера – это определенные личные отношения с Богом, которые меняют всю жизнь человека. Если человек остался негодяем, значит, этих личных отношений у него, увы, нет.
Спасение – не страховка, которая лежит в ящике стола до дня Страшного суда, когда она понадобится. Это реальность, в которую мы входим (или отказываемся войти) здесь и сейчас, которая проявляется в перемене нашей жизни. Как говорит апостол Иоанн: «А что мы познали Его, узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди. Кто говорит: "я познал Его", но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины» (1Ин. 2:3,4).
Подлинная, спасительная вера проявляется в догматически верном исповедании и в любви к Богу и ближнему. А любовь проявляется в соблюдении заповедей.
Если разбойник, покаявшийся перед смертью, войдет в рай, а добрый, порядочный человек, умерший без покаяния, – нет, не будет ли это несправедливо?
Все люди грешны, и никто из нас не заслуживает рая. Рай – это не награда, это дар, обретенный для нас крестной Жертвой Спасителя. На Кресте Он приобрел спасение для всех – и для тех, чьи грехи бросаются в глаза, и для тех, чья жизнь, на поверхности, вполне благополучна. Вопрос в том, принимаем ли мы этот дар, приходим ли на царский пир – или находим причины отказаться.
20. Вопросы о молитве
Если у Бога есть план, который в любом случае исполнится, какой смысл может быть в просительной молитве? Ведь она всё равно бессильна изменить то, что Он уже предначертал?
У Бога действительно есть план, и он неизбежно осуществится – но этот план опирается на свободные действия людей, в том числе на их молитвы. Бог обладает всеведением, то есть полным, совершенным, достоверным знанием обо всем, в том числе о свободных решениях всех людей, ангелов и бесов. Бог не принуждает людей поступать так или иначе, причина их решений лежит в них самих, но ни один из человеческих поступков не является для Бога неожиданным. Бог, например, знает, что в среду вы будете молиться об операции, которая предстоит вашему другу в четверг, – и Бог уже знает, как Он на вашу молитву ответит. Молитва не нарушает Его план (Его план не может нарушить вообще ничто), она является частью этого плана. (Прежде мы уже подробно обсудили вопрос о том, как Промысл Божий соотносится со свободной волей человека.)
Если Бог и так желает людям добра, зачем же еще умолять Его об этом?
Вопрос в том, какого именно добра нам желает Бог. Чтобы мы могли обрести то вечное счастье, для которого мы созданы, должны измениться не вещи вокруг нас, а мы сами. Не изменившись, мы не сможем стать райскими жителями – примерно так же, как эгоистичный человек не может стать счастливым в браке.
Эти изменения в нас может совершить только Бог. Но Он создал нас личностями, а не вещами, а личности меняются, принимая решения, делая нечто преобразующее и мир вокруг нас, и, что еще важнее, нас самих. Когда мы признаем нашу зависимость от Бога, благодарим Его за полученные дары, просим прощения за наши грехи, мы меняемся. Вернее, даем Богу возможность нас менять.
Разве не унизительно обращаться к Богу с постоянными просьбами?
Если нам это кажется унизительным, то мы просто проецируем на Бога свой негативный опыт отношений с людьми. Действительно, обращаясь к кому-то со смиренной просьбой, мы тем самым признаем власть этого человека над нами. А люди, увы, склонны злоупотреблять властью над своими ближними.
В атмосфере, где люди ожесточенно конкурируют за статус, за почести, за власть над другими, просить – значит становиться
