Танец гнева. Как управлять негативной энергией - Харриет Лернер
Джоан было очень больно, но в то же время хорошо из-за принятого решения. Она потеряла Карла, но сохранила достоинство и уважение к себе. Правильно ли она поступила? Ответ – правильно для самой Джоан. Хотя кто-нибудь из нас на ее месте, возможно, сделал бы другой выбор или вовсе не знал бы, как поступить.
Руководствуйтесь гневом, как путеводной звездой, прислушиваясь к нему, чтобы понять свои скрытые потребности, ценности и приоритеты.
Не стоит расстраиваться и изводить себя, если в итоге степень неясности только усиливается. Если в важных для нас отношениях мы хронически испытываем гнев или досаду, это должно стать сигналом, что мы жертвуем слишком многим, испытываем муки выбора или же не знаем о том, какие у нас есть варианты. Умение признать, что мы зашли в тупик, – вовсе не слабость, а сила: сила, заключающаяся в умении разглядеть новую возможность и принять вызов.
Женщины вовсе не обязаны четко видеть собственное «я». «Кто я? Чего хочу? Чего достойна?» – на эти вопросы мы ищем ответ бесконечно, и на то есть причины. Слишком долго в нас подавляли стремление к поиску: мы должны были слепо принимать навязываемое другими понимание нашей «истинной природы», «подобающего нам места», «материнских обязанностей», «роли женщины», и т. д. «Как угодить другим? Как заслужить их любовь и признание? Как сохранить мир?» Сильнее всего мы страдаем от неспособности ответить на вопрос «Кто я?» – и когда отрицаем собственный гнев, который свидетельствует о том, что пора задуматься.
Для того чтобы признать собственную растерянность, нужна храбрость. Как часто гнев заставляет нас принимать необдуманные решения или те, к которым мы на самом деле не готовы. Не помогают и чужие советы: «Брось его сейчас же!», «Скажи начальнику, что не станешь этого делать!», «Скажи, что, если она еще раз так сделает, вы больше не подруги!», «Просто скажи ему: нет».
Расслабьтесь! Наш гнев может стать мощным инструментом личностного роста и перемен, если просто поможет нам понять, что мы пока не до конца решили проблему и что наша задача – продолжать искать решение. Вот и следующая история о том, как одна женщина прошла путь от гнева и обвинений к продуктивному анализу собственной растерянности.
6. Гнев сквозь поколения
Кэти – пятидесятилетняя домохозяйка, ее младший сын недавно поступил в колледж. Ее отцу – семьдесят два года, он бывший учитель на пенсии, десять лет назад овдовел, а теперь у него еще и ухудшилось здоровье. Кэти позвонила мне в Фонд Меннингера, узнав, что я «эксперт по гневу». Во время первого нашего телефонного разговора она рассказала о модели отношений, которая была для нее источником гнева почти десять лет.
– У моего отца большая проблема, – пояснила она с нескрываемым отчаянием в голосе. – Он слишком много требует от меня, особенно с тех пор, как перестал водить машину. Из-за сердечного приступа он стал хуже видеть. Я должна возить его в магазин за покупками по первому звонку, да еще отвозить по встречам. Он просит меня делать разные дела у него в квартире, а потом критикует, если я с чем-то не справляюсь. Он многое мог бы делать сам, но ведет себя как большой ребенок. Иногда звонит мне по два-три раза на дню, а когда я в чем-то ему отказываю, замыкается в себе, чтобы я чувствовала себя виноватой. Силы мои уже на пределе.
На нашей первой встрече я попросила Кэти объяснить поподробнее – но она лишь повторила то, что уже рассказывала.
Я: Как вы считаете, в чем заключается ваша проблема?
Кэти: Моя проблема в том, что отец не понимает, что у меня – своя жизнь. Он думает, что мой мир по-прежнему вращается вокруг него. После смерти мамы он использует меня, чтобы заполнить пустоту.
Я: А что вы говорите отцу по этому поводу?
Кэти: «Ты должен понять, что у меня своя жизнь, а ты слишком многого от меня требуешь. Как бы мне хотелось, чтобы ты перестал давить на мое чувство вины, когда я не являюсь к тебе по первому зову. Тебе стоит почаще выходить из дому, общаться с людьми, а не сидеть в одиночестве, пока я не приду».
Я: И как на это реагирует ваш отец?
Кэти: Сердится и не разговаривает со мной. Иногда начинает жаловаться на здоровье, отчего я чувствую себя виноватой и какое-то время не возвращаюсь к этой теме.
Я: И что вы делаете тогда?
Кэти: Ничего. И ничего не помогает – потому я и пришла.
Самым поразительным – и в то же время довольно распространенным – в кратком рассказе Кэти было то, что все ее высказывания касались отца:
«Мой отец не понимает, что у меня своя жизнь».
«Мой отец думает, что мой мир должен вращаться вокруг него».
«Мой отец меня использует».
«Мой отец слишком многого от меня требует».
«Мой отец давит на мое чувство вины».
«Моему отцу нужно выходить из дома и общаться с людьми».
Кэти делает все то же самое, что и большинство из нас, когда сердится: осуждает, обвиняет, критикует, читает мораль, по-своему толкует чужие чувства и поступки и занимается психоанализом. Во всей ее истории не было ни слова о ней самой.
Когда будете читать дальше, вспомните то, что узнали из предыдущих глав. Проблема Кэти с отцом имеет множество общих черт со случаем Мэгги и ее матери. Попробуйте самостоятельно ответить на следующие вопросы, прежде чем посмотреть в мой вариант.
Прав ли отец Кэти, когда предъявляет к ней такие требования? Я не знаю. Кто может с уверенностью сказать, чего может требовать от своей дочери овдовевший семидесятидвухлетний отец? Опроси десять человек и получишь десять разных мнений в зависимости от возраста, вероисповедания, национальности, социально-экономического положения, наличия братьев и сестер, а также отношений в семье. На месте Кэти я бы, наверное, тоже жаловалась на «слишком требовательного» отца.
Но это потому, что я – это я. Другой, оказавшись в подобной ситуации, может быть, был бы счастлив, что в нем так нуждаются. В погоне за «истиной», в поисках какой-то высшей «правды» (Насколько требовательным должен быть родитель? Сколько должна давать ему дочь?) мы рискуем так и не понять, что одну и ту же ситуацию можно
