Сновидения и способы ими управлять: практические наблюдения - Леон Гервей де Сен-Дени
Так, одному торговцу благовониями и духа́ми приснилось, что он потерял нос и потерял свой товар и больше не торгует: ведь он потерял нос [нюх], которым оценивает запахи. Гораздо позже и не будучи больше торговцем духами, ему приснилось то же самое — что у него совсем нет носа, и что его обвинили во лжи, и выгнали из его страны: ведь это нечто-то очень безобразное и бесчестящее — потерять нос, который на самом видном месте лица. Сей же парфюмер, заболев спустя некоторое время, увидел во сне снова, что у него совершенно нет носа, и что он умер. Итак, одно и то же сновидение у одного человека в каждом из трёх случаев означало разное».
Однако, с пятнадцатого столетия и до нашего времени, тот могучий гений по имени Гиппократ наставил восхитительных вех для хотящих идти правильной дорогой, в том что касается изучения патологических сновидений. Отдавая вначале должное идеям своего времени, он допускает, что можно видеть сны, посылаемые богами, но он заявляет в то же время, что оставляет объяснение этих сверхъестественных сновидений священным толкователям, не желая сам заниматься, кроме как естественными снами — единственными, отыскать причины которых и воспользоваться этим может только наука.
Гиппократ принадлежал к школе герметических философов. Он различал в человеке три начала: душу, совершенствуемый ум и тело.
«В знаках, которые даются нам в наших снах, — говорит он, — могут найти великую пользу те, кто научатся их разумно понимать. В самом деле, душа, когда она служит бодрствующему телу, разделяется между многими занятиями и не является сама собою. Но она отдаёт определённую часть своей деятельности каждой функции тела — слуху, зрению, осязанию, движению, всем телесным функциям; вместо того чтобы, когда тело отдыхает, она посещала своё жилище, она управляет всеми различными функциями. Когда же тело во сне, то она бодрствует, видит, слышит, двигается, осязает, опечаливается, вспоминает. Кто научиться распознавать эти знаки, сможет о многом узнать»[27].
Согласно ему, в наших естественных сновидениях душа передаёт нам идею о недугах тела. Каждое частное расстройство нашего организма обнаруживается через образ, связанный с внутренне воспринятым ощущением. И этот великий наблюдатель, который как врачам так и философам так ясно указывает на источник ценных открытий, сам начинает подводить итоги своих врачебных наблюдений за некоторыми сновидениями, наиболее частых у большинства людей.
Несомненно, ели бы этим путём шли все две тысячи лет, то сегодня мы были бы обогащены экспериментальными фактами. Чудесное обольщает больше, чем правдоподобное, и вместо того, чтобы накапливать данные серьёзного изучения, на протяжении следующих веков продолжили предаваться исключительно самым бесплодным суевериями[28]. Между мифологическими теориями древних и чисто условными началами, на которых покоилась всё онейрокритическое учение, существовала такая солидарность, что отцы Церкви сочли себя обязанными многократно выступать против толкования сновидений, объявляя их пережитками язычества, обосновывая свою позицию в религиозном духе, который всегда им присущ. Авторитет определённых пророческих сновидений, освящённых Святым Писанием не мог их остановить, поскольку во времена, когда сновидения Иакова, Авимелиха, Соломона, Даниила и др. были включены в священные книги, вера в мирские видения была категорически запрещена теми же самыми книгами. Принятие одного сверхъестественного факта не может очевидно служить основанием для принятия фактов естественного порядка. «Чудо, — сказал Ж.-Ж. Руссо, — это, в частном случае, непосредственный акт божественного могущества, чувственное изменение в порядке природы, реальное и видимое исключение из её законов»[29].
Итого, из так называемой онейрокритической науки древних, по крайней мере, такой, какой она до нас дошла, взять нечего с практической точки зрения, на которой мы стоим. Остаётся лишь, как гипотеза, вопрос: а не были ли те жрецы Исиды, Сераписа, Эскулапа и других божеств лукавыми, и не вызывали ли они те сновидения, недостатка в которых не было, когда спали у подножия их алтарей, физическими средствами. Порфирий и его ученик Ямвлих, которые написали о египетских мистериях в третьем веке нашей эры, предоставляют нам одну ценную деталь, очень уместную, чтобы поразмышлять над этим предметом. Они практиковали, — говорят они, — воскурения, вызывания и прикосновения. Ученик не видел в этих действиях ничего другого, кроме божественных церемоний, чтобы войти в общение с божеством, тогда как сам наставник считал их искусственными средствами, имеющими результатом вызвать определённый вид исступления, и впечатлеть в мысли сновидца рассчитанное движение[30]. Для меня, убеждённого в том, что можно управлять как своими собственными сновидениями, так и сновидениями других, как я попытаюсь это доказать, я не знаю, прочёл ли бы я эти отрывки в духе предвидения, но я ничуть не сомневаюсь, что по отношению к этим больным, спящим в тех храмах применяли отчасти те процедуры, которые я постараюсь изложить немного позже.
Глава 2
От средневековья к современной эпохе. — Пьер ЛеЛойер. — Кардинал Вона. — Воссиус. — Искусство стать счастливым через сновидения, т. е. обеспечить себе такие сновидения, которые желают. — Курт Шпренгель. — Кабанис. — Кондиллак. — Венжамин Франклин. — Мюллер. — Филон Еврей. — Пьер Вейли. — Мнения этих писателей о предупреждениях и предчувствиях, которые можно извлечь из сновидений. — Школа материалистов. — Вёргав. — О непрерывности мышления, о невоспоминаемости сновидений и о волении, иными словами о действии воли во время сна. — Дарвин. — Формей. — Жуффрой. — Дугалд-Стюарт.
Со времён древних писателей вплоть до писателей, сравнительно близких к нашей эпохе, мне кажется трудным встретить о сне и сновидениях какое-либо новое рассуждение, действительно заслуживающее быть упомянутым. Редкие авторы средних веков, которые приступали к этому вопросу, рассматривали его лишь с исторической или теологической точек зрения, одни подражали древним, цитируя их при всяком случае, другие пространно разглагольствовали о сновидениях, которые вынуждали их приписывать им божественное или дьявольское происхождение.
В одной любопытной книге, написанной в конце шестнадцатого века с эрудицией схоласта и с независимостью взглядов, что тогда встречалось редко[31], я впервые увидел обращение к истинному духу исследований, стремление сойти с путей мистицизма и колеи древности. Там я также заметил, ясно выраженным, то мнение, что нет снов без сновидений, — одно из самых важных и самых спорных, что мы исследовали.
«Когда происходит переваривание яств, когда испарения, поднимающиеся в мозг ослаблены, тело, как внутренне, так и внешне пребывает в состоянии
