Правосудие в современной России. Том 2 - Екатерина Владимировна Михайлова
Определенный период времени, до тех пор, пока технологии не автоматизируют способы криминалистического анализа доказательств, позволяющих проверять целостность цифрового контента на предмет использования дипфейк-технологий, будут появляться судебные решения, основанные на противоречивых доказательствах. А это в свою очередь негативно скажется на судебной практике.
С социальной точки зрения дипфейк-технологии представляют не меньшую опасность, чем с правовой, что можно объяснить не только низкой цифровой грамотностью общества, но и менталитетом населения, основанном на доверии к людям. Согласно исследованиям, 47 % граждан знают или что-то слышали о дипфейках, при этом каждый пятый не смог дать этому слову правильное определение, однако все респонденты согласились с тем, что их распространение является опасным и требует законодательного регулирования[362].
Очевидно, что основной массив пострадавших от негативного использования дипфейк-технологий приходится на пожилых людей, а также на тех, кто наиболее подвержен психологическому влиянию, в этой связи как с правовой, так и с социологической точки зрения неконтролируемое вредоносное распространение дипфейк-технологий является крайне отрицательным. Соответственно, чем дольше сохраняется правовой вакуум в регулировании дипфейк-технологий, тем дольше будет подвергаться влиянию обмана система уголовного правосудия и общество в целом. Таким образом, расширение рамок уголовной ответственности за использование дипфейков в криминальных целях обусловлено их активно разрастающейся общественной опасностью.
§ 2. Вопросы уголовной ответственности за преступления, связанные с использованием дипфейк-технологий
Киберпространство становится ключевым элементом современного общества и государственного устройства, формируя новые условия для взаимодействия человека с информацией и организации своей жизни. В последние годы дипфейк-технологии, основанные на методах машинного обучения и искусственного интеллекта, а также необходимость введения уголовной ответственности за их криминальное использование стали предметом активного обсуждения как в научных, так и в юридических кругах.
Сгенерированные изображения, имитирующие реальных людей, их голоса и движения, создают впечатление естественности и правдоподобия, одновременно создавая риск для личности и общественной безопасности. Об обусловленности криминализации использования дипфейк-технологий и проблемах, нарастающих в этой связи, нами было указано в предыдущем параграфе. Применительно к практической стороне вопроса можно отметить, что статистические показатели преступлений, совершаемых при помощи таких технологий, отдельно не фиксируются и подсчитать их количество невозможно. Однако это не означает, что они не носят массовый характер.
Наиболее распространенными преступлениями, совершаемыми с использованием дипфейков, являются:
1) преступления против Вооруженных сил Российской Федерации, государственной власти и конституционного строя, пропаганда терроризма и экстремизма (использование дипфейк-материалов для подрыва доверия к институтам власти и государственной политике, а также с целью свержения действующей власти);
2) мошенничество и вымогательство (создание поддельных аудио-, видеозаписей с целью обмана и хищения имущества потерпевшего);
3) клевета и «кибербуллинг» (распространение дезинформации и фальсификация материалов в целях нанесения ущерба репутации потерпевшего и причинения ему психологического стресса);
4) нарушение авторских прав (использование защищенного контента без согласия правообладателя).
В целом действующее уголовное законодательство предусматривает ответственность за все указанные виды деяний, включая ответственность за создание и распространение недостоверного контента. При этом использование дипфейк-материалов следует рассматривать как один из видов инновационного мошенничества, переходящего в область киберпреступности.
Однако нередки случаи совершения таких преступлений, которые фактически не подпадают ни под одну из уголовно-правовых норм. В первую очередь это касается так называемого киберпохищения человека, осуществляемого без физического присутствия похитителя и его активных действий[363]. Квалификация таких действий остается недостаточно разработанной в юридической науке.
В 2023 г. в Соединенных Штатах Америки произошел инцидент, который продемонстрировал опасности, связанные с киберпреступностью, в частности с использованием дипфейк-технологий. Группа преступников обманным путем заставила подростка покинуть свой дом, угрожая его семье. Под давлением злоумышленников юноша отправил своим родным фотографию, подтверждающую его «похищение», что в конечном итоге привело к выплате выкупа в размере 80 тыс. долл. Этот случай вызвал широкий резонанс не только в США, но и за их пределами, включая Россию, где подобные преступления теперь совершаются все чаще.
Киберпохищение может иметь различные формы и основываться на сложных схемах вымогательства. Мошенники могут инициировать телефонные звонки, с целью манипуляции жертвой и принуждения ее к выплате средств за «освобождение» предполагаемого похищенного. В отличие от традиционных форм похищения, такие преступления не требуют физического захвата, что создает новые правовые вызовы и затрудняет процесс расследования. Важно выделить два основных типа преступных действий: первое — мошенничество, осуществляемое через телефонные переговоры с использованием дипфейк-технологий; второе — действия, при которых злоумышленники убеждают жертву скрыться и изменить свои контактные данные, одновременно запрашивая выкуп у ее родственников. Оба сценария могут включать как местных, так и международных преступников, что приводит к необходимости взаимодействия различных правовых систем.
Эти преступления представляют собой серьезную угрозу для общества. Следует отметить, что большинство зарегистрированных случаев киберпохищений в России касались пожилых людей, которых манипуляторы заставляли скрываться в других регионах под угрозой несуществующих нападений. Это нередко приводило к потере всех сбережений жертв. Преступники активно использовали манипуляции и запугивания, что подчеркивает необходимость разработки комплексных мер для эффективного противодействия подобным угрозам.
Несмотря на очевидную сложность ситуации, многие аспекты киберпреступности остаются вне должного правового контроля, что позволяет злоумышленникам безнаказанно разрабатывать более сложные схемы. Участники киберпреступлений все чаще используют специализированные навыки и технологии, включая нелегальные схемы торговли личной и финансовой информацией. Это подчеркивает целенаправленный подход к жертвам и необходимость существования строгих правовых норм для противодействия данному явлению.
Современная киберпреступность затрагивает несколько объектов уголовно-правовой охраны, включая безопасность отдельных граждан, их имущества и информации. Специфика цифровой преступности также приводит к изменению традиционного представления о месте совершения преступления, что требует от законодательства быстрого реагирования и адаптации к новым требованиям. В условиях глобализации важно, чтобы правоохранительные органы реагировали адекватно, что требует комплексного подхода к вопросам законодательства.
Научные исследования подчеркивают необходимость постоянного обновления теорий доказательств, связанных с интернет-пространством, заимствуя эффективные методы из международной практики. Как показывает практика США, ключевым элементом в расследовании киберпреступлений является доступ к электронным доказательствам, включая данные электронной почты, мгновенные сообщения и содержимое серверов.
В современных условиях России, где отсутствует полноценное международное правовое взаимодействие, критически важно создать внутренние механизмы для расследования цифровых преступлений и защиты граждан. В настоящее время Министерство цифрового развития совместно с МВД и Роскомнадзором работает над правовым регулированием дипфейк-технологий с целью предотвращения их использования в незаконных целях[364]. Важно отметить, что создание и применение дипфейков не считается преступлением
