Рычаг богатства. Технологическая креативность и экономический прогресс - Джоэль Мокир
Явное и заметное влияние на Европу оказывали открытия в Новом Свете и других регионах. Культуры с других материков ввозились в Европу или разводились европейскими предпринимателями за морем для сбыта европейским потребителям. В Европу из Нового Света попали кукуруза, табак и картофель. Табак успешно выращивали во многих странах Европы, хотя своим качеством он обычно уступал лучшим сортам, разводившимся в Америке. Кукуруза получила распространение в южной Франции и в Италии как пища для бедняков. Картофель постепенно занял важнейшее место в европейском рационе как питательная и дешевая еда – сперва это произошло в Ирландии, потом в Нидерландах, а после 1800 г. почти по всей Европе. Также европейцы знакомились с новыми промышленными товарами, что приводило к росту импортзаменяющих отраслей. Так, в Саксонии в 1712 г. было освоено производство фарфора, а в Великобритании возникла хлопчатобумажная промышленность, порожденная желанием конкурировать с высококачественными индийскими хлопчатобумажными тканями, известными как ситец.
Таким образом, технический прогресс в эпоху открытий главным образом принимал форму знакомства с иностранными технологиями и культурами и их освоения на новом месте. Деятельные европейцы заимствовали из Америки сельскохозяйственные культуры в обмен на скот, пшеницу и виноград, завезенные в Новый Свет. Более того, они перевозили неевропейскую флору из Америки в Африку и Азию и наоборот, в крупных масштабах занимаясь тем, что можно назвать экологическим произволом[38]. Так, они ввезли бананы, сахарный тростник и рис в Новый Свет, а кассаву (известную также как маниок) в Африку, где она постепенно стала основной продовольственной культурой во многих регионах (Crosby, 1972, p. 187). Сладкий картофель и арахис пользовались большим успехом в Китае, куда португальские купцы привезли их из Америки в XVI в.
Географические открытия, наряду с совершенствованием техники, также позволили заметно улучшить снабжение рыбой, составлявшей важную часть европейского питания. Поскольку разведение скота было делом затратным, а поставки дичи в большинстве стран Европы не соответствовали потребностям, то рыба являлась незаменимым источником белков. Проблема заключалась в ее хранении. В средневековые времена свежей рыбой могли питаться лишь те, кто жил вблизи от источников снабжения. Главным образом в Европе ловили сельдь – сперва в Балтийском, а затем и в Северном море. В конце XIV в. голландские рыбаки начали потрошить и засаливать свежевыловленную сельдь, что резко увеличило срок ее хранения. Примерно к 1415 г. они же стали пользоваться дрифтерными сетями, позволяющими резко увеличить улов благодаря тому, что судно тянет такую сеть за собой. Приблизительно в то же время корабли, оснащенные такими сетями, стали напоминать небольшие плавучие фабрики. В их экипаж входили бондари и солильщики, немедленно подвергавшие рыбу обработке. Эти рыболовные судна, известные как голландские боты, позволили голландцам на несколько веков захватить монополию на рыболовство в Северном море. Кроме того, важным продуктом питания являлась также потрошеная и вяленая треска, продававшаяся по всей ренессансной Европе. Новый и неожиданный бесплатный источник вяленой трески, пусть не слишком аппетитной по современным стандартам, но богатой белками, европейцам дало открытие Джоном Каботом в 1497 г. крупных угодий трески на банках у Ньюфаундленда, а также использование новых рыболовных снастей с тысячами крючков.
Но в первую очередь век открытий был веком приборов. В западной технике приборы шли перед машинами. Привязанность европейцев к механическим игрушкам в значительной степени порождалась часовым делом. Часовщики знакомили людей с теми чудесами, на которые были способны точные шестеренчатые механизмы, приводимые в действие пружинами. К середине XV в. мировым центром производства механических игрушек стал немецкий город Нюрнберг. Его славу увековечили Э. Т. А. Гофман и Жак Оффенбах в сказке о Нюрнбергской кукле. Впрочем, не все приборы служили для развлечения. Без астрономических инструментов и компасов европейцы не могли бы плавать по всему свету[39]. Также точность требовалась в военном деле для калибровки пушек и их наведения на цель. Торговля нуждалась в точных весах, землемерам было не обойтись без одометров. Особой отраслью приборостроения стала оптика. Самые ранние линзы для очков были выпуклыми и могли помочь лишь дальнозорким. Незадолго до 1500 г. появились вогнутые линзы, корректировавшие близорукость. В начале XVII в. голландские оптики изобрели телескоп. Принося ограниченную непосредственную пользу в экономике, телескоп отлично иллюстрирует прагматическую наклонность европейского менталитета той эпохи. Уже через несколько лет принц Мориц Нассауский использовал телескоп для наблюдения за испанскими армиями, а капитаны его флота с помощью подзорных труб высматривали утесы и вражеские галеоны в море, в то время как в Падуе математик по имени Галилей изучал в телескоп спутники Юпитера. Технические идеи и приспособления, не просто работавшие, а работавшие хорошо вне зависимости от условий, распространялись быстрее, чем когда-либо прежде.
Индустрия точных приборов влекла за собой важные эффекты перелива в промышленном секторе. Главным прорывам пришлось дожидаться промышленной революции, однако токарный станок – один из старейших в мире ремесленных инструментов – совершенствовался по мере того, как у часовых мастеров и производителей приборов появлялась потребность в точно изготовленных деталях и крепежных винтах, а в оптике возрастала нужда в аккуратно отшлифованных линзах. В XVI в. токарный станок был оснащен маховиком и рукояткой – этими впечатляющими средневековыми идеями, непрерывно искавшими все новых применений. Величайшим специалистом по токарным станкам в ту эпоху был Жак Бессон, французский инженер, работавший при дворе короля Карла IX и построивший около 1569 г. хитроумный и сложный станок для нарезки винтов. Станок Бессона был полуавтоматическим в том смысле, что токарю требовалось только подтягивать и отпускать веревку. Такой станок имел сложную конструкцию и, вероятно, не получил широкого распространения (Woodbury, 1972, p. 57).
Приборостроение в XVI и XVII вв. представляло собой искусство, а не стандартизированную технологию. Большинство усовершенствований являлись результатом интуиции и метода проб и ошибок. Обучение и приобретение практического опыта происходили главным образом в процессе работы подмастерьями и благодаря неформальным контактам. Механики сами изготавливали все необходимые детали, и нередко пропасть между изобретателем, осененным новой идеей, и мастерами, не имевшими инструментов и материалов, необходимых для ее воплощения, оказывалась непреодолимой. Самым знаменитым из этих изобретателей был, разумеется, Леонардо да Винчи, чья проницательность в сфере механики не уступала другим его талантам. От Леонардо до нас дошло 5000 страниц неизданных заметок, в значительной степени связанных с механикой. Однако, не считая «Тайной вечери», творческий
