Модели культуры - Рут Бенедикт
Любая сделка есть личное дело каждого. Особенно ценятся и представляют важность всякого рода ухищрения, и, согласно убеждениям добуанцев, твоей жизни грозит опасность со стороны человека, с которым ты наиболее тесно связан. Обрушившаяся на преуспевшего в обмене кула месть – дело рук его менее успешного товарища по лодке или кого-то еще из его территории и никак не касается людей из других племен. О ценных предметах кула можно сказать, что из-за них, используя слова Гомера, «многие пали». Но смерти эти вызваны не гневом партнеров по обмену, совершенному между добуанцем и тробрианцем, или между добуанцем и представителем тубетубе. Речь всегда идет о противостоянии неудачливого добуанца и его более успешного соплеменника.
Наиболее ценным источником изучения злонамеренности являются мошеннические практики, известные как вабувабу.
Совершить вабувабу означает получить несколько ожерелий из ракушек с разных мест на юге под залог одного браслета, оставленного дома на севере. Или, наоборот, получить с севера много браслетов под залог, которым невозможно будет расплатиться, пообещав разным людям в обмен на задабривающие дары один-единственный ценный предмет, которым человек обладает. Это мошенничество, хотя и не совсем обман.
«Предположим, я, Кисиан с острова Тевара, отправляюсь на острова Тробриан и получаю браслет, именуемый Варан. Затем я отправляюсь на остров Санароа и в четырех разных деревнях получаю четыре ожерелья, пообещав каждому, кто дал мне ожерелье, что позднее отдам ему Варана. Мне, Кисиану, нет нужды быть однозначным в своем обещании. Позже, когда в моем доме окажется четверо мужчин, ожидая получить Варана, получит его лишь один. Впрочем, трое других обмануты не навсегда. Они будут в ярости, это правда, и они не смогут совершать обмен целый год. На следующий год, когда я, Кисиан, вновь отправлюсь на острова Тробриан, я расскажу, что дома у меня лежит четыре ожерелья в ожидании тех, кто отдаст мне четыре браслета. Я получу больше браслетов, чем получал ранее, и расплачусь со своими долгами год спустя.
Те трое, что не получили Варана, у меня дома, на Тевара, находятся в невыгодном положении. Когда позже они вернутся к себе домой, они уже будут слишком далеко, чтобы представлять для меня опасность. Вероятно, они прибегнут к колдовству в попытке убить их успешного соперника, получившего Варана. Это правда. Но это их дело. Лишив их на год возможности совершать обмен, я увеличил свое собственное количество обменов и стал влиятельным человеком. Я не могу позволить себе лишать их возможности совершать обмен слишком надолго – никто больше не будет доверять мне. В конце концов, я честен».
На Добу совершение успешного вабувабу расценивается как большое достижение и служит поводом для зависти. Великий мифический герой кула был в этом деле мастер. Как и все практики на Добу, вабувабу подчеркивает, что когда один что-то приобретает, другой – теряет. Она позволяет получить выгоду в ситуации, в которой другие оказываются обмануты. Рискнуть совершить вабувабу можно не только при обмене кула. Обмануть других таким способом можно и во время брачного обмена. Череда выплат между двумя деревнями по случаю помолвки подразумевает обмен солидным имуществом. Тот, кто готов рискнуть, может пойти на заключение помолвки с целью получить экономическую выгоду. Когда во время обмена на его стороне оказывается значительно больше полученных даров, он разрывает помолвку. Никакого возмещения не предполагается. Тот, кому это сойдет с рук, докажет таким образом, что его магия сильнее магии оскорбленной им деревни, которая, разумеется, попытается его убить. Такому человеку можно позавидовать.
В описанном выше случае вабувабу отличается от вабувабу во время обмена кула, потому что тут обмен происходит в рамках одной территории. Будучи неотъемлемой частью взаимоотношений внутри этой группы, вражда настраивает друг против друга две стороны обмена, а не ссорит торговых партнеров, путешествующих на одной лодке, как во время обмена кула. Оба случая объединяет то, что вабувабу позволяет получить преимущество за счет другого человека из своей территориальной общности.
Рассмотренные выше установки, касающиеся брака, магии, садоводства и экономического обмена, ярче всего отражены в поведении добуанцев во время чьей-то смерти. По словам доктора Форчуна, добуанцы «трепещут перед смертью, как перед кнутом», и тут же начинают искать жертву. Исходя из своих убеждений, добуанцы выбирают себе в жертву того, кто был больше всех приближен к умершему, то есть супруга или супругу. Они верят, что в смертельном недуге виноват тот, с кем умерший делил постель. Муж воспользовался своими болезнетворными заклинаниями, а жена прибегла к ведьминской магии. Хотя женщины тоже могут знать болезнетворные заклинания, мужчины всегда приписывают им особого рода силы и вину за смерть и горе по негласному уговору возлагают на них. Когда для выявления убийцы приглашают провидца, он не обязан следовать этому уговору и обвиняет в смерти как женщин, так и мужчин. Пожалуй, этот уговор гораздо больше отражает противостояние полов, чем покушение на убийство. Во всяком случае, мужчины приписывают женщинам особые способы свершения злодеяний, что имеет нечто общее с европейскими традиционными представлениями о летающих на метлах ведьмах. На Добу ведьмы оставляют свое тело спящим рядом с мужем и улетают по воздуху, чтобы спровоцировать несчастный случай – когда мужчина падает с дерева или лодку уносит с места стоянки, в этом виновата летающая ведьма – или чтобы забрать душу врага, который после этого ослабнет и умрет. Мужчин подобные проделки их жен повергают в такой ужас, что на Тробрианских островах, где, как они полагают, женщины колдовством не занимаются, они позволяют себе более самоуверенное поведение, чем дома. По крайней мере, на Добу женщина боится своего мужа не меньше, чем тот свою жену.
В случае, если один из
