Златая цепь на дубе том - Борис Акунин
Лишились права переезжать без разрешения «посадские», то есть горожане — при немногочисленности и малонаселенности городов осуществить этот запрет было нетрудно. Гораздо сложнее было проконтролировать основную массу народа, крестьян, которые привыкли уходить в другие места при всяком ухудшении жизни: бежали от неурожая, военной угрозы, несправедливого господина. Существовало своего рода соперничество между крупными землевладельцами — кто переманит к себе больше хлебопашцев. Этой мобильности Иван положил конец. Ему нужно было, чтобы крестьяне тоже служили государству — добывали для него продовольствие и платили подати там, где предписано.
Полностью запретить переселение крестьян было нереально — просто из-за невозможности отслеживать на русских просторах передвижения 95 % населения. Поэтому Иван поступил хитро: он оставил двухнедельное «окошко» в самом конце осени, так называемый «Юрьев день», когда крестьянин мог легально уйти от одного помещика к другому. Миграция не прекратилась полностью, но стала контролируемой.
Еще одним важным нововведением было форсированное развитие особого служилого сословия — дворянства, которому отводилась роль главной опоры централизованной монархии.
Регулярной армии тогда не существовало. У великого князя имелась относительно небольшая дружина, к которой во время войны присоединялись отряды удельных князей и бояр. Для нужд централизованного государства такая система не годилась, а сохранение личных дружин у «малых князей» и бояр было чревато мятежами.
Европейские государства предпочитали пользоваться услугами наемников, вербуя их на время войны, а затем распуская. Иван III поступил умнее. Он выделил в пользование каждому воину участок земли с крестьянами, чтобы дворянин по зову являлся на службу полностью снаряженным, а если надел был велик, то с несколькими «боевыми холопами». В сущности, это была не армия, а воинское ополчение, которое мобилизовалось точно так же, как было заведено еще Чингисханом. В мирное же время дворяне являлись местными администраторами, державшими в покорности своих крестьян и собиравшими с них подати.
При этом надел выделялся не в собственность, а во временное пользование, на время службы. Дворянина «помещали на кормление», делали помещиком. Крестьяне тоже служили государству: помимо выплаты податей казне они отдавали дворянину часть урожая, чтобы воин мог экипироваться.
Созданный Иваном III уклад отличался от европейских абсолютных монархий именно этой чертой: нигде больше принцип тотальной и обязательной «государевой службы» не был доведен до такой завершенности.
Обычно при возникновении нового государства одним из первых шагов становится выработка законов, по которым будет существовать страна. Иван III эту сферу деятельности приоритетной явно не считал. До законотворчества руки у него дошли лишь в последний период правления. При этом «Судебник» 1497 года имел не столько общегосударственное, сколько практическое значение. Большая страна теперь почти повсеместно управлялась по-новому: не князьями, а присланными из Москвы наместниками. Деления на исполнительную и судебную власть не существовало, наместник являлся и судьей. Нужно было снабдить этих чиновников единой инструкцией. При этом сам государь, разумеется, вершил расправу по своему усмотрению, не обращая внимания на собственные законы.
Согласно Судебнику, два типа преступлений считались самыми тяжкими: святотатство и измена, то есть преступление против государя приравнивалось к преступлению против Господа.
Возвеличивание особы монарха было важным элементом государственной политики. Иван Васильевич поднимал свой престиж шаг за шагом пока не превратился в земного бога.
Когда Иван сел на московский престол, никакой сакральностью персона великого князя не обладала. Ближние бояре вели себя с государем вольно. Ни пышного двора, ни придворного церемониала практически не существовало.
В конце же правления государь вознесся столь высоко, что всю страну стали называть «государством», то есть личной вотчиной государя. Вошел в употребление титул «самодержец», точный перевод греческого «автократор», как называли себя константинопольские императоры. Этим Иван демонстрировал, что является их преемником и наследником — ради этого он сочетался браком с византийской принцессой. Подражая базилевсам, государь завел придворные звания и ритуалы. Каждое его появление на людях обставлялось как торжественное действо.
Дистанция между правителем и всеми остальными подчеркивалась еще и тем, что даже ближайшее окружение государя, высшая знать, отныне принижалась. Родовитый боярин и даже князь-Рюрикович, обращаясь к самодержцу, должны были называть себя уничижительно: «Васька», «Ивашка», «Никишка» и присовокуплять, что они-де «холопы великого государя». Это было прямое следование ордынской традиции, где татарские вельможи простирались ниц перед великим ханом и тоже считались всего лишь его холопами. В невольников, в рабов государя и государства превратилась вся страна, от последнего крестьянина до сановника.
Задействовав все «ордынские» рычаги управления, Иван III получил возможность решать масштабные задачи и брался за них поочередно, с впечатляющей обстоятельностью.
Правление великого князя можно разделить на три периода: «Новгородский» (подчинение Новгородчины), «Татарский» (избавление от ордынского влияния) и «Литовский». Про первые два этапа я уже рассказывал, к началу 1480-х годов эти задачи были исполнены. Теперь окрепшая и очень расширившаяся держава поставила перед собой цель, которая будет достигнута еще очень нескоро: объединить под властью Москвы все православные русскоязычные земли.
Иван III стал именовать себя «государем всея Руси», то есть в том числе и Руси «литовской». Однако и польский король среди прочих своих титулов называл себя «великим князем литовским и русским». Началось противостояние двух больших соседних держав, которое растянется на триста лет.
В конце правления Ивана III сформировалась и идеология, обосновывавшая его геополитические притязания. В 1492 году (по русскому летоисчислению это был особенный год, 7000-ый от сотворения мира) митрополит московский Зо-сима опубликовал сочинение, в котором прославлял Ивана как «новаго царя Констянтина», а Москву — как новый Константинополь. Миссией Москвы объявлялось соединение православных народов. Речь шла в первую очередь о западнорусских, украинских и белорусских землях.
Иван III успел дважды повоевать с литовцами и отхватить довольно большой кусок территории, но это был лишь первый шаг. Преемники великого правителя продолжат попытки экспансии в западном направлении.
Самодержавие, то есть предельно монокра-тический формат государственной власти, очень упрощает пересказ исторических событий. Личность правителя определяет специфику всей эпохи. Следующие московские государи — сын, внук и правнук Ивана — великими уже не были и столь же подробного рассказа не заслуживают.
Наследник основателя Василий III (15051533) был человеком весьма посредственных способностей. Точно так же, ни шатко ни валко, шли дела и у страны. Деяния второго российского государя можно пересказать одним предложением: Василий III уничтожил остатки местных автономий, весьма неудачно вел татарские дела и продолжил воевать с Литвой за пограничные земли — с меньшим успехом, чем родитель.
Когда Василий Иванович умер и государем был провозглашен его трехлетний сын, в Московии и вовсе наступило безвременье. У власти сменяли друг друга
