Златая цепь на дубе том - Борис Акунин
Деаграризация помогла разрешить обе трудности. Почти вся сельхозпродукция стала государственной и увеличила приток валюты, а разоренные крестьяне обеспечили нужную рабочую силу.
Вторая пятилетка (1933–1937) по своим задачам была намного реалистичней и почти все их выполнила. Появилось 4500 новых крупных предприятий, массовое внедрение машин увеличило производительность почти вдвое (что и неудивительно, учитывая прежний низкий уровень технической оснащенности). В целом промышленность выросла на 120 % и по своему общему объему вывела советскую экономику в 1937 году на второе место в мире после США — впечатляющий результат.
Третья пятилетка (1938–1942), незавершенная, проходила в ожидании большой войны, и главные капиталовложения предназначались военно-промышленному комплексу.
Массовый террор
Сталинские репрессии не были вызваны паранойей полоумного диктатора, как это было при Иване Грозном, который то зверствовал, то каялся. Не носили они и эмоционально-воспаленного характера, как «красный террор» после покушения на Ленина. Это была целая система, выстроенная хладнокровно и расчетливо — как всё, что делал Сталин. И запущена она была для достижения конкретных, сугубо практических целей, которые со временем менялись или корректировались.
В тридцатые годы государственный террор должен был выполнить три задачи.
Во-первых, требовалось заменить и дисциплинировать элиты.
Еще с ленинских времен существовало нечто вроде табу на физическое истребление соратников-большевиков. Их можно было обличать, шельмовать, лишать постов, исключать из партии, но не убивать. Однако Сталину этого было недостаточно. В верхнем эшелоне власти, конечно, все знали, что план первой пятилетки провален, что коллективизация привела к продовольственному кризису и голоду, что правитель совершил несколько тяжелых ошибок. А впереди предстояло еще много испытаний и потрясений. Ленинскую доктрину о монолитности партии следовало довести до уровня абсолютной, нерассуждающей покорности, которую мог обеспечить только террор. Использовав как повод случайный инцидент — убийство ленинградского партийного секретаря Кирова в конце 1934 года, Сталин начал с капитальной чистки в партии. В 19351936 годах почти триста тысяч человек лишились партбилетов.
Новое повышение градуса репрессий произошло летом 1936 года. До сих пор преобладали тюремные приговоры, теперь волной пошли расстрельные. Терроризирование партийно-советской элиты дошло до высшей точки. Началась эпоха так называемых «больших московских процессов»: на глазах у всей страны судили и клеймили бывших ленинских соратников. (В частности, были расстреляны все бывшие коллеги Сталина по политбюро — за исключением высланного из страны Троцкого; его в 1940 году убил агент НКВД в далекой Мексике). Затем в 1937–1938 гг. последовала расправа над верхушкой Красной Армии — почти весь высший комсостав был репрессирован. Три маршала (из пяти) были казнены. Из 134 трех- и четырехзвездочных генералов уцелели только одиннадцать.
Дважды проводилась и жестокая, сверху донизу «зачистка» самих репрессивных органов:
Сталин запугивал палачей, чтобы те больше усердствовали.
Второй «рациональной» причиной государственного террора было стремление максимально контролировать жизнь всего общества. В бедной стране делать это можно было только через страх.
Сталинский террор сущностно отличался от современного ему гитлеровского террора. Тот тоже был чрезвычайно жесток, однако направлен главным образом против врагов Рейха и людей, которых Рейх считал для себя опасными или нежелательными. Если так можно выразиться, это был «террор по правилам» — в том смысле, что правила всем подданным были понятны. Цель сталинского террора была принципиально иной, в определенном смысле даже противоположной. Террор был нужен прежде всего для внушения страха всем советским гражданам без исключения, а самая сильная разновидность страха — иррациональная. Одна за другой следовали карательные акции — как безадресные, хаотические, так и направленные против отдельных групп населения, профессий, этносов или иных сообществ.
О количестве жертв сталинских репрессий историки спорят до сих пор. Если привести официальные данные, собранные к антисталинскому ХХ съезду партии в 1956 году, с 1935 по 1940 год было арестовано 1 980 635 человек и 681 692 из них расстреляны. Вероятно, реальные цифры были намного выше.
Третья причина массовых арестов (а не казней) была и вовсе деловой. Деаграризации, которая резко увеличила число рабочих рук и сильно их удешевила, оказалось недостаточно для выполнения поставленных перед промышленностью задач. На самых тяжелых стройках и производствах — особенно находившихся в отдаленных, не приспособленных для жизни районах — требовался принудительный, то есть рабский труд: вовсе бесплатный и не считающийся с большими человеческими потерями. Нужно было поставить на поток пополнение рядов подневольной армии труда. Эту работу выполняла арестная машина НКВД.
Возникла целая отрасль экономики, которой руководило Главное управление исправительнотрудовых лагерей (ГУЛАГ). Только в 19381940 гг. там прибавилось 800 тысяч бесплатных работников. В общей же сложности через систему ГУЛАГа прошло не менее 15 миллионов человек, причем пополнение шло волнами: представители неугодных Сталину национальностей, «неблагонадежные элементы» завоеванных территорий, а во время и после войны — пленные.
Подготовка к большой войне
В конце двадцатых годов, перед началом индустриализации и военного «рывка», в Красной Армии имелось всего полторы сотни бронемашин, а ее численный состав был немногим больше полумиллиона солдат.
Но «военный бюджет» постоянно увеличивался. В 1940 году он достигнет 32,6 % — больше тратили только в Германии и Италии, но в то время они уже воевали.
Срочно строились танковые, авиационные, оружейные, военно-морские заводы. Были созданы специальные профильные наркоматы: авиапромышленности, вооружения, боеприпасов, судостроения.
В 1940 году в стране было произведено военной продукции на 27 миллиардов рублей. Это позволило выпустить за один-единственный год 13700 пушек, 10500 самолетов, 2790 танков.
К началу войны у Красной Армии на вооружении состояло 20 тысяч самолетов, 25 тысяч танков и 67 тысяч артиллерийских орудий. Под ружьем — в мирное время — находилось более 5 миллионов солдат.
Правда, этот колосс был не так силен, как выглядел со стороны. Вечная штурмовщина, страх сорвать план, желание отрапортовать об успехах сказывались на реальной готовности техники. Ее постоянно выводили из строя
