История русской культуры. Художественная жизнь и быт XI-XVII вв. - Юрий Сергеевич Рябцев

Отец Ивана Грозного, Василий III, после двадцати лет супружеской жизни с бесплодной Соломонией Сабуровой вынужден был отправить ее в монастырь и женился на Елене Глинской. Новая жена родила великому князю нескольких сыновей, в том числе и будущего царя Ивана Грозного. История эта имела скандальное продолжение. Враги Василия III, не одобряя его второй брак, распустили слух, будто монахиня София (под этим именем постриглась Соломония) родила в монастыре ребенка.

Софья Палеолог в первые годы замужества за Иваном III принесла ему трех дочерей, но ни одного сына. Княгиня тяжело переживала это и даже совершила пешее паломничество в Троице-Сергиев монастырь. По преданию, там ей явился образ преподобного Сергия, обещая сына. Вскоре Софья действительно родила одного за другим несколько мальчиков.

Насколько важно было для государства иметь наследника престола, свидетельствует следующий исторический факт. После смерти Ивана Грозного царем стал его сын Федор. Однако в браке с Ириной Годуновой он не имел детей. Со смертью Федора в 1598 г. царский род Рюриковичей пресекся. Это отрицательно сказалось на ходе исторического развития России: в начале XVII в. в стране началась смута.

Вернемся, однако, к рассказу о жизни царицы во дворце. Известный русский историк Иван Егорович Забелин определил ее положение одним словом — затворница. Она жила на своей половине и имела все, кроме свободы.

Ни царица, ни боярская жена не могли без разрешения мужа показаться на людях или выйти из дома хотя бы в церковь. Среди многочисленной дворцовой прислуги мало кто мог похвастаться тем, что хоть раз видел царицу или кого-либо из сестер и дочерей царя. Даже придворный медик не имел доступа на женскую половину. Сохранился любопытный рассказ иностранца об осмотре врачом захворавшей Марии Милославской, жены Алексея Михайловича. В комнате, где проводился осмотр, так плотно завесили окна, что ничего не было видно. Когда доктор захотел проверить пульс царицы, ее руку окутали тонкой тканью: посторонний мужчина не должен был ее касаться.

Никто не смел видеть царицу и за пределами дворца. При необходимости она выезжала в карете или санях с плотно зашторенными окнами. Вторая жена Алексея Михайловича, Наталья Нарышкина, однажды поразила народ тем, что чуть-чуть приоткрыла окошко кареты. Вышедшую из кареты царицу окружали суконными щитами, скрывая ее от посторонних глаз.

Иногда царской супруге разрешалось удовлетворить свое любопытство, оставаясь незамеченной. В Грановитой палате, над входными дверями имелось маленькое потайное оконце. Оно выходило на скрытую галерею, откуда царица могла наблюдать за приемами иностранных послов, пирами и другими “неженскими” придворными церемониями.

Затворническая жизнь цариц была довольно однообразна, хотя в чем-то напоминала цареву: ежедневная молитва в дворцовых храмах, раздача милостыни нуждающимся, пышные выезды в загородные монастыри, устройство судеб своих придворных и хозяйственные заботы — выдача замуж девиц, участие в крестинах, руководство золотошвейными мастерскими и тому подобное. Иногда устраивали царицы и свои приемы иностранных послов, иноземных патриархов и особ царского достоинства.

Затворницей царица оставалась и после смерти мужа. Еще во времена Московского государства сложился обычай, по которому княжеская вдова добровольно оставляла этот мир и уходила в монастырь. Так поступила жена Ивана Калиты Ульяна, супруги Ивана Донского — Евдокия и Василия Темного — Мария. После смерти царя Федора Ивановича и его жена, Ирина Годунова, удалилась в московский Ново девичий монастырь.

Нередко и здравствующие цари насильно заточали своих жен в монастырь. Уже упоминалось о печальной участи бездетной жены Василия III Соломонии Сабуровой. Иван Грозный отправил в монастырь одну из своих жен — Анну Колтовскую, а Петр I — Евдокию Лопухину. Как остроумно заметил знаток царского быта И. Е. Забелин, женщине в положении царицы между семьей и монастырем не было места в обществе.

Не будучи равной своему мужу при жизни, царица и после смерти не имела равных с ним почестей: русских монархов по традиции погребали в Архангельском соборе, а великих княгинь и цариц — в кремлевском Вознесенском, монастыре.

Многое стало меняться в русской жизни к концу XVII в. Коснулись перемены и положения женщины в обществе. Впервые образ безгласной затворницы разрушила царевна Софья, дочь царя Алексея Михайловича и сестра Петра I. После смерти отца девятнадцатилетняя девушка осталась без должного присмотра и обрела полную самостоятельность и свободу.

Природа не наградила Софью привлекательной внешностью, но одарила недюжинным умом и твердой волей. Властолюбивая царевна попыталась стать безраздельной правительницей России. И только столкнувшись с еще большим умом и волей брата Петра, потерпела сокрушительное поражение. Однако пример Софьи не пропал даром. Большую часть XVIII в. Россией правили не мужчины, а властолюбивые женщины.

Царские пиры

Какой русский хозяин не мечтал “закатить пир на весь мир”? Их устраивали купцы, дворяне, цари. Крестьяне организовывали пиры век лад-чину — братчины. Описаны пиры в русских народных сказках, былинах, песнях.

В царском дворце пировали по случаю больших христианских праздников — Пасхи, Рождества Христова, Троицы, Николина дня, Масленицы, в дни семейных торжеств — свадеб, крестин, именин.

Богатые столы “давались” по случаю венчания на царство, избрания патриарха, приема иностранных послов. На обеды в царский дворец приглашали патриарха и высшее духовенство, бояр, окольничьих, думных дворян и прочих высших государственных чиновников, знать, иностранных дипломатов. Мужчины и женщины пировали порознь.

Обычай царского стола

Царские пиры чаще всего проходили в Грановитой палате Кремля — самом большом и нарядном зале дворца. Во время посольских обедов в середине палаты у четырехгранного столба ставили поставец с полками в виде ступенек для золотой и серебряной посуды — так иностранцам демонстрировали несметные богатства русского царя. В сенях, выполнявших роль буфетной, находились поставцы для напитков, хлеба, различных кушаний.

В зале вдоль стен перед лавками расставляли длинные столы, покрывали их скатертями, раскладывали сосуды с солью, уксусом, перцем — русские любили острую пищу. Хотя посуды было много, часто не хватало самого необходимого — ножей, вилок, тарелок.

Хлеб и соль обязательно были на столе. Само приглашение к трапезе звучало: “хлеб-соль есть”, а обед начинался традиционным ритуалом: царь рассылал гостям в знак уважения куски хлеба. Эту “посылку” передавал стольник, громко называя гостя по имени и добавляя: “Великий государь (далее следовал полный титул царя) жалует тебя своим государевым жалованьем — подает тебе хлеб”. При этом гость вставал, кланялся. Вслед за ним вставали и кланялись все сидевшие за столом. Еще большей честью считалось получить от царя соль. До сих пор