Златая цепь на дубе том - Акунин Борис Чхартишвили Григорий Шалвович
Таким образом в армию «Батыя», как называют его русские летописи, должна была войти примерно треть монгольского войска — вряд ли больше 40 тысяч всадников.
Выступив весной 1236 года, осенью Бату без труда захватил Булгарию и на целый год задержался там, обучая пополнение и собирая разведывательные данные о русских землях.
Наступление началось на исходе 1237 года, зимой. Холодов и снега монголы не боялись, а по замерзшим рекам передвигаться было быстрее, чем тратить время на переправы.
Маленькие русские государства пали одно за другим. Самый сильный из князей, владимиросуздальский Юрий Всеволодович, сумел собрать довольно большую рать и вывел ее в поле, но в сражении на реке Сити (4 марта 1238 г.) был окружен, его войско «побегоша» и всё полегло. Отрубленную голову Юрия принесли Батыю в качестве трофея.
Затем боевые действия приостановились из-за весенней распутицы и таяния рек.
Сопротивление всё же было очень упорным, особенно при осаде крепостей (одна из них, Козельск продержалась целых семь недель), и монгольское войско сильно поредело. Поэтому Бату увел армию на степные пастбища, чтобы обучить новых воинов перед вторым этапом кампании — главным. Подготовка растянулась на полтора года.
Теперь удар был направлен на юго-запад. Пройдя через земли современной Украины и разорив по пути Киев, в 1240 году монголы вторглись вглубь Европы.
Одним крылом они обрушились на Венгрию, другим на Польшу. Весной 1241 года в сражении при Лигнице (Силезия) наголову разгромили рыцарское войско саксонского герцога Генриха Благочестивого, чья голова тоже была принесена хану.
В Европе началась паника, римский папа Григорий IX объявил крестовый поход против «тартар», германский император Фридрих II повсюду искал союзников, но объединения не получилось бы, потому что папы с императорами люто враждовали, и монголы, конечно, дошли бы до Атлантики — но весть о смерти великого хана Угэдея, доставленная через четыре месяца после события, побудила Бату-хана прекратить поход.
Европа от монгольского завоевания спаслась, Русь — нет.
Великое Княжество Литовское
После нашествия русские земли оказались разделены на три большие зоны: северо-восточная была полностью подконтрольна Орде и стала частью Улуса Джучи; Новгородчина была обложена данью, но сохранила автономию; западная половина бывшего киевского государства фактически осталась независимой, хоть номинально и признала верховенство хана. Поначалу казалось, что Русь уцелела, просто ее центр переместился в Галицко-Волынский регион, где в середине XIII века успешно собирал земли князь Даниил Романович из династии Рюриковичей, даже принявший титул «русского короля». Однако эта держава оказалась непрочной, и вскоре возникло новое сильное государство, уже неславянского корня.
Литовские племена, жившие на безопасном отдалении от Орды, объединились в результате деятельности двух энергичных вождей: сначала Миндаугаса (правил 1236–1263), а затем, после периода междоусобицы, Гедиминаса (13161341). При последнем великое княжество Литовское стало быстро расти. Динамичная держава расширялась прежде всего за счет бывших русских княжеств, которые не оказывали сколько-нибудь серьезного сопротивления, тем более что завоеватели вовсе не были угнетателями. Гедиминас не вмешивался во внутреннюю жизнь новых областей, не покушался ни на обычаи, ни на религию (литовцы в ту эпоху еще были язычниками) — лишь назначал своих наместников. Остававшаяся немонгольской часть Руси стала литовской. При Гедиминасе эта участь постигла территорию нынешней Беларуси и почти всей правобережной Украины вместе с Киевом, а в дальнейшем великое княжество Литовское станет крупнейшей страной Европы, растянувшись от Балтийского до Черного моря.
Во второй половине XIV и первой половине XV веков, когда Золотая Орда, преемница Улуса Джучи, ослабела, а Москва еще не поднялась, Литва была самой мощной державой региона. При этом, несмотря на литовскую династию, это была по преимуществу русская (не в нынешнем, а в тогдашнем смысле термина) страна: подавляющая часть населения говорила на русском языке, исповедовала русскую веру, придерживалась русских обычаев. Высшая знать состояла из породнившихся Гедиминовичей и Рюриковичей, бояре и служивые были в основном русской крови, многие этнические литовцы перешли в православие. Историки иногда называют великое княжество Литовское той эпохи «второй Русью» или «другой Русью».
Когда Золотая Орда перестала быть грозной, Литва начала активно вмешиваться в жизнь восточной Руси, пытаясь отторгнуть у нее земли и даже завоевать ее. Будущее русское (то есть объединяющее все русскоязычные земли) государство скорее всего образовалось бы с центром не в Москве, а в Вильно — если бы в конце четырнадцатого века литовская династия не воцарилась в Польше. Эта уния была необходима для противостояния общему врагу, Тевтонскому ордену. Литовская аристократия стала переходить в католичество и полонизироваться. Через некоторое время Русь останется только одна — на востоке. В середине пятнадцатого столетия там появится сильный, целеустремленный правитель Иван III, который окончательно уведет зарождающееся национальное государство на «московский» путь.
Через сто лет после Ивана III, на очередном витке соперничества между двумя лагерями, западному соседу удастся взять временный реванш — посадить на московский трон своего монарха, но польско-литовское владычество на Руси не удержится. К этому времени Русь уже прочно «москвизируется».
Торговый Новгород
Новгородскую республику историки и в особенности литераторы часто идеализировали, плененные красивым словом «республика». На самом деле это была не демократия, а олигокра-тия, управлявшаяся несколькими богатыми родами. Исторически форма самоуправления, называемая «вечевой», восходит к древним, еще доваряжским временам. На всенародном сборище, именуемом «вечем», славянские общины решали все самые важные вопросы. Во всех других частях Руси вече сначала ослабело, потесненное княжеской властью, а затем и вовсе исчезло, но в Новгороде и соседнем Пскове, которые были сильны не военной, а экономической мощью, вечевая протодемократическая модель сохранялась в течение нескольких веков. В период раздробленности, когда остальная Русь скудела и раскалывалась, республика, наоборот, усиливалась и росла, постепенно распространив свою власть на весь север великой равнины. Этому способствовало географическое положение: удобство морских коммуникаций с европейскими рынками и отдаленность от Степи — монголы так и не добрались до Новгорода через труднопроходимые леса и болота.
В автономном, полунезависимом состоянии Новгород просуществует триста лет — с распада великого княжества Киевского до триумфа великого княжества Московского, то есть с середины XII до середины XV века.
После захирения «Пути из варяг в греки» новгородская боярско-купеческая элита перестала нуждаться в дальних «великих князьях», а у тех не хватало сил удерживать богатую и могущественную область, способную за себя постоять.
В период монгольского владычества, когда основная часть страны попала под власть Золотой Орды, а западные земли одна за другой вошли в литовскую державу, Новгородчина в культурном, политическом, да и этническом смысле оставалась единственным очагом беспримесной «русскости».
Однако полностью обособиться Новгород не мог, что в конце концов и стало причиной его падения. Новгородцы мало развивали сельское хозяйство — суровый климат и скудные почвы делали этот труд слишком невыгодным по сравнению с торговлей или пушным промыслом. Проще и дешевле было закупать хлеб у восточных соседей. Зависимость от привозного продовольствия крепко привязывала северо-запад к остальной Руси, прежде всего владимирской. Хлебная торговля имела своим следствием и то, что в Новгороде всегда существовала сильная «владимирская» (а затем — «московская») партия.
