Кавказ. Выпуск XXV. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе - Семен Броневский

такой приманки. Притом отец продает своих детей иногда и для того, чтобы не украли их у него соседи, чего наипаче опасаться должно, если они статны и красивы. Однако оба сии способа, то есть продажа крестьян помещиками и продажа отцами детей своих к утешению человечества, не составляют основания торговли. Она производится вообще следующим образом.

При случае распрей одного колена с другим позволено обычаем взаимные набеги на неприятельские земли делать небольшими толпами или поодиночке, захватывая людей и скотину в баранту, то есть в отмщение за претерпенную обиду. Сия домашняя война доставляет множество пленников. По пространству Кавказской линии прокрадываются также и в российские границы чеченцы и закубанские черкесы, от коих оплошные путешественники или работающие на полях поодиночке и в дальнем расстоянии от жилых крестьян захватываются в плен. В таком случае пленнику завязывают глаза или накидывают на голову кожаный мешок (улук), чтобы он не мог приметить тех мест, чрез которые его будут проводить, предупреждая тем самым все способы к побегу.

В Мингрелии и Гурии сами князья и помещики, по чрезмерному их распутству и сребролюбию, производят торг пленниками, добывая оных чрез баранту, как выше сказано, или продавая собственных своих рабов. В Имеретии запрещение царя Соломона I продавать пленников существует во всей силе, а в Грузии недешево достается лезгинам добыча с тех пор, как там находятся российские войска.

Похищать людей украдкой в мирное время у своих соседей и даже у знакомых почитается на молодечество для горского наездника, лишь бы подвиги его остались в непроницаемой тайне; в противном случае последует баранта, кровомщение и неизбежная его гибель.

Сими тремя способами получают они знатное количество пленников, которые, переходя из рук в руки, наконец приводятся для продажи в Анапу, Коде, Изгаур, Согум-кале, Поти и Батум, находящиеся там турецкие купцы нагружают свои корабли и отправляются в Константинополь, а потом в Египет и в Левантийские порты. В Египте выбирают самых бодрых и молодых пленников для пополнения войска деев, называемых мамелюками; в Константинополе и в Левантийских городах продают женский пол для сералей знатных людей за дорогую цену, а остальных пленников и пленниц, которые похуже лицом и не так стройны телом, покупают у них для домашней службы. В Египте, по показанию г. Волнея, при покупке пленников наблюдается следующий разбор по нациям, оценку их означающий: черкес, абхаз, мингрелец, грузинец, русский, поляк, венгерец, немец и пр.; судя по качествам силы, красоты и стройности в теле, между горскими народами кажется приличнейшим тот самый порядок, каковой соблюдается на месте на Кавказе, то есть: черкес, мингрелец, грузинец, абхаз. В женском поле черкешенки имеют везде бесспорную славу красоты. Мамелюки пренебрегают сочетаться браком с кофтянками и покупают белых пленниц из своей отчизны, отчего, как думают, племя их не размножается в Египте. Господин Волней, говоря о действии египетского климата над мамелюками, коих род пресекается там во втором колене, и что сия самая причина заставляет ежегодно пополнять сие войско покупкой пленников, присовокупляет, что Порта Оттоманская давно бы должна была приложить старание о прекращении сей торговли. И действительно, турки не прежде могут привести в повиновение Египет, как разрушив в самых началах воинско-олигархический состав правления тамошних деев. В сем смысле намерение и все подвиги Российского двора согласны с важнейшими пользами Порты; и Россия, последуя правилам человеколюбия, окажет важную услугу турецкой империи уничтожением торга пленниками на берегах Черного моря.

Отдаленные от Черного моря кавказские жители, будучи затрудняемы, с одной стороны, дальностью расстояний, а с другой — запрещением производить торг пленниками в российских границах, кроме выкупа христиан на особенном постановлении, о чем будет упомянуто под статьей аксаевских кумыков, придумали для облегчения сего промысла разные способы сбывать пленников на месте или поблизости своих жилищ. Для сего учреждены внутри Кавказа две главные ярмонки, или сборные места: первая в Аксаевской области[39], в деревне Ендери, русскими называемой Андреевская деревня, в 85 верстах от Кизляра; а вторая в Лезгистане, в главной деревне Джарской республики, называемой Джары. Мимоходом заметить должно, что заведение сих торговых обществ в Кавказе весьма сходствует с началом ганзеатических городов, разбогатевших от скупки добыч, привозимых в побережные пристани норманнами, варягами и другими морскими разбойниками. То же самое и доныне делается в Кавказе: одни грабят, другие покупают. Из Ендери скованных пленников, по два вместе за одну руку, проводят большими конвоями чрез земли чеченские, ингушские и черкесские скрытыми дорогами мимо российских караулов до Анапы. Прежде таковые караваны отправлялись также чрез Куманскую и Кубанскую степи в Крым и оттуда в Константинополь. Ныне сим путем провозить пленников строго запрещено со стороны российского правительства. Женщинам дают лошадей и имеют за ними особенный присмотр, а прочих пленников ведут пеших и кормят досыта, чтобы в дороге не исхудали. Из Джар лезгины проводят пленников чрез Грузию также скрытными дорогами по горам и лесам в Ахалцихе и оттуда далее в черноморские пристани Батум и Поти. Но дабы умножить добычу похищением грузинских жителей, разделяются на малые отряды; одни провожают пленных, другие имеют в предмете новые поиски, стараясь, однако же, возвратиться в Джары того же лета или до наступления глубокой осени. В противном случае, будучи застигнуты зимой в Ахалцихе, вступают в службу к ахалцихскому паше с тем, чтобы им позволено грабить Грузию, Имеретию и Мингрелию, в чем отказа не бывает. Сим способом лезгины, укоренив свои связи с турками, учредили было беспрерывное сообщение между Джарами, главным торжищем Лезгистана, и между Ахалцихом чрез Грузию, так что сия последняя сделалась, наконец, беззащитной жертвой свирепых своих соседей. Описываемое положение продолжалось до 1800 года.

По некоторым известиям полагать можно, что число пленников, вывозимых ежегодно из пристаней черноморских, простиралось прежде от двух до трех тысяч, а не 12 тысяч, как думает Шарден, покупалось оных в одной Мингрелии, что было бы несообразно с количеством населения сей земли. Со времени занятия российскими войсками Грузии и дороги Кавказского ущелья промысел пленниками встречает сильные преграды и постепенно уменьшается как в получении, так и в продаже оных. Чеченцы, лезгины и дагестанцы, будучи отрезаны кавказским путем от свободного сообщения с черкесами и абхазами, не могут производить, как прежде, постоянного торга, но тайно и урывками. Не менее к тому способствует покорение Джарской республики, откуда воровские скопища рассеялись по всей Грузии. Надеяться должно, что при строгом надзирании пограничной стражи уменьшаться будет постепенно сия постыдная для человечества торговля, в славе российского оружия, и что горцы, наконец отвращенные от безвыгодных для них грабительств, обратятся мало-помалу