Хроники и документы времен Столетней войны - Коллектив авторов
Когда настал назначенный день, туда прибыли все названные сеньоры. Лишь благородного государя, графа Эно, там не было, ибо минувшей зимой он ушел из этого мира[293], успев перед этим собственноручно посвятить в рыцари своего сына, юного графа Гильома[294], но только я забыл вовремя об этом сказать. Вместо почившего графа на этих переговорах присутствовал его юный сын со своим дядей, мессиром Жаном д'Эно. Когда все оказались в сборе, сеньоры устроили очень большое и долгое совещание, ибо обсуждаемый вопрос был для них очень тягостен. Они не хотели выполнять свои обязательства и вместе с тем не желали их нарушить, дорожа своей честью. Наконец, посовещавшись, они высказали королю и его советникам свое общее мнение: «Дорогой сир! Мы так долго совещались, поскольку ваше дело кажется нам очень трудновыполнимым. Мы не можем подыскать никакого повода, чтобы вместе с вами послать вызов королю Франции. Разве только вы сумеете получить согласие на это у императора[295]. Ведь, как мы сейчас объясним, император имеет законный повод и основание приказать нам, чтобы мы объявили войну королю Франции от его имени. Если вы получите такое разрешение, мы избавимся от всякой нерешительности и, как и обещали, будем готовы исполнить ваши повеления.
Причина, по которой император может послать вызов королю, такова. Точно известно, что между императором Германии и королем Франции издавна существует письменное соглашение, скрепленное клятвами и печатями, в силу которого король Франции ни в коем случае не может и не должен приобретать никаких владений в пределах Империи. Однако этот король Филипп поступил вопреки своей клятве, ибо он приобрел замки Кревкёр, Лаббель[296] и многие другие владения, расположенные в Камбрези[297], то есть в пределах Империи; и до сих пор удерживает их за собой. Поэтому император имеет законный повод послать ему вызов и велеть это сделать нам, от его имени и от имени всех его подданных. Мы вас просим, чтобы вы постарались получить это разрешение ради нашего спокойствия и нашей чести. И мы, со своей стороны, тоже порадеем об этом изо всех наших сил».
Услышав это заявление, благородный король Эдуард был очень встревожен и решил, что это не что иное, как самая настоящая отговорка, которую, разумеется, придумал его кузен герцог Брабантский. Тем не менее он хорошо понимал, что гневом делу не поможешь и надо смириться. Поэтому он напустил на себя самый добродушный вид и сказал: «Конечно, господа, я не предусмотрел этого обстоятельства! Если бы меня предупредили о нем заранее, то я бы непременно его уладил. Теперь же я хочу поступить, полагаясь на вашу мудрость. Итак, помогите мне советом, учитывая, что я нахожусь в заморской и чужой для меня стране и что я провел здесь уже много времени без всякой пользы и с большим убытком для себя. Извольте дать мне добрый совет ради вашей и моей чести. Ибо знайте, что если я в этом деле заслужу какой-нибудь укор, то и вам от этого чести не будет!»
Глава 29
О том, как маркграф Юлихский отправился к императору, дабы просить совета и помощи для короля Англии против французов
Очень долгим делом будет пересказывать все их выступления и речи. Наконец, они решили, что маркграф Юлихский, королевские клирики и рыцари, а также люди герцога Гельдернского отправятся на переговоры к императору и порадеют о деле столь добросовестно, сколь только смогут. Что касается герцога Брабантского, то он никого не захотел послать от себя, но зато предложил королю Англии, если ему угодно, пожить до лета в его Лувенском замке. Ведь благородный король прямо заявил сеньорам, что ни за что не вернется в Англию, пока не выполнит хотя бы часть своего замысла, о котором разнеслась уже такая громкая молва; ибо в противном случае его ждет большой позор. Кроме того, он сказал, что, коль скоро герцог сам предложил ему пожить в Лувенском замке, он туда переедет и призовет свою молодую жену-королеву.
На этом совещание завершилось[298]. Расставаясь, сеньоры поклялись друг другу, что в день Святого Иоанна[299], который будет в ближайший год Милости 1339, они без всяких отговорок и отсрочек объявят себя врагами короля Филиппа Французского и, как и обещали, будут готовы начать войну. Затем все разъехались по своим краям, а маркграф Юлихский вместе со своими спутниками отправился в дорогу и прибыл в Нюрнберг, где тогда находился император.
К чему мне вести долгий рассказ об их беседах и просьбах? Все равно я не могу их точно пересказать, ибо меня там не было. В любом случае маркграф разговаривал с императором столь любезно, что посольство увенчалось успехом, хотя это и недешево стоило. Тогда-то и был правитель Юлиха, который прежде носил титул графа, произведен в маркграфы, а правитель Гельдерна, которого прежде величали графом, выпросил для себя звание герцога. Кроме того, император дал поручение четырем рыцарям и трем знатным клирикам-правоведам из своего совета провозгласить короля Эдуарда императорским викарием на всем пространстве Империи. Он также наделил короля полномочием чеканить от его имени золотую и серебряную монету и повелел, чтобы все его подданные повиновались новому викарию как ему самому. Когда маркграф Юлихский уладил все эти дела, то вместе со своими сопровождающими отправился в обратный путь.
Как вы знаете, юный король Дэвид Шотландский потерял часть своего королевства и не мог ее отвоевать, ибо его военные силы уступали силам короля Англии, его шурина. Поэтому в ту пору, о которой я веду речь, он решил тайно покинуть Шотландию. Выйдя в море со своей женой-королевой и малой свитой, он продолжал плавание, пока не достиг берегов Франции[300]. Там он познакомился с королем Филиппом и поведал ему о своем тяжелом положении. Король Франции был прекрасно осведомлен, что король Англии
