Виги и охотники. Происхождение Черного акта 1723 года - Эдвард Палмер Томпсон

Я пытался писать книгу в основном в таком же порядке, в каком вел свои исследования. Во-первых, здесь представлены контекст происходившего в Виндзорском лесу, последовательность событий и их анализ. Во-вторых, почти такая же процедура проделана в отношении истории лесов Хэмпшира и уолтхэмских «черных». Наконец, мы постепенно переходим к рассмотрению политических шагов и идеологии вигов в целом, а также к людям, которые разрабатывали Черный акт, и к закону, который они создали.
Настоящая работа изначально планировалась как раздел в сборнике исследований «Роковое древо Альбиона», который вышел в 1975 году под редакцией Дугласа Хэя, Питера Лайнбо и моей (Albion’s Fatal Tree, Allen Lane, 1975). И хотя она слишком разрослась для этой книги, во время ее подготовки я постоянно извлекал пользу из совместных дискуссий, обмена ссылками и критическими замечаниями, которые и послужили толчком к моему исследованию. Особенно помогали мне мои соредакторы, снабжая меня информацией и читая первоначальные наброски; помощь также оказывали все участники расширенного семинара, организованного в Центре изучения социальной истории Уорикского университета. В частности, я должен поблагодарить Дженет Нисон за указания на публикации в «Нортгемптон Меркьюри» и в других изданиях, Малкольма Томаса за библиографические рекомендации и Памелу Джеймс, напечатавшую на машинке окончательный вариант книги. Мой старый друг Э. Э. Додд выполнял для меня различные исследовательские поручения в Государственном архиве и в архиве графства Суррей. Говард Эрскин-Хилл, Тревор Гриффитс и Джон Битти были столь любезны, что прочитали мою рукопись и сделали замечания, а Пэт Роджерс (с которым я скрещиваю шпаги в тексте) держал меня в курсе своей собственной работы.
В ходе моего исследования десятки людей терпеливо отвечали на мои запросы, и я должен извиниться за то, что не смогу поблагодарить их всех по отдельности. Миссис Элфрида Мэннинг из Музейного общества Фарнхэма особенно помогла мне; я должен также поблагодарить преподобного Фрэнка Сарджента, ранее служившего в Бишопс Уолтхэме; миссис Монику Мартино из того же города; мистера А. П. Уитекера, городского архивариуса Винчестера; мистера Чарльза Ченевикса Тренча; мистера Джорджа Кларка (за сведения о виконте Кобхэме); мистера Джеральда Хаусона; мистера Дж. Ферарда и миссис Памелу Флетчер Джонс.
Джон Уолш, Эрик Джонс и А. Р. Мичелл прислали мне полезные справки. Особую благодарность я выражаю тем людям, которые позволили ознакомиться с их архивами и использовать их материалы: я должен выразить признательность за милостивое разрешение Ее Величества Елизаветы II ознакомиться с документами Стюартов в королевских архивах, а также с книгами приказов констеблей в ее библиотеке в Виндзорском замке; поблагодарить главу и членов совета колледжа Сент-Джонс в Кембридже и колледжа Крайст-Черч в Оксфорде; достопочтенного графа Сент-Олдвина (за документы Чарльза Уизерса, а также за разрешение воспроизвести портрет Уизерса, который висит в резиденции Уильямстрип Парк); маркиза Чамли за доступ к собранию документов сэра Роберта Уолпола из его резиденции в Хоутон Холле, ныне хранящемуся в библиотеке Кембриджского университета; маркиза Дауншира за разрешение ознакомиться с перепиской Трамбулла в архиве Беркшира; декана и капитула Винчестерского собора; Его Светлость герцога Мальборо (за документы Сары, герцогини Мальборо, и графа Сандерленда во дворце Бленейм); секретаря городского управления Виндзора за доступ к документам городского архива; и мистера Ричарда Аллена, директора школы Ранелаг в Брэкнелле (за записные книжки Уотерсона). Я должен также поблагодарить хранителя библиотеки Генри Э. Хантингтона (Сан-Марино, Калифорния) и мисс Энн Кейгер, помощницу архивариуса, за то, что прислала мне копии материалов об Энфилд Чейз из собрания Стоу в фонде документов Бриджеса. Я также в большом долгу перед библиотекарями, архивариусами и персоналом как вышеназванных, так и перечисленных ниже учреждений: Британской библиотеки, Бодлианской библиотеки, Библиотеки Кембриджского университета, Справочной библиотеки в Рединге, Государственного архива; архивов графств Беркшир, Хэмпшир, Суррей, а также архивов Мидлсекса, Норфолка и Норвича, Западного Сассекса и Оксфорда; перед сотрудниками городского архива Портсмута, Кабинета грамот в Гилдфорде, библиотеки Ламбетского дворца; Национального реестра архивов, Королевской комиссии по историческим рукописям и библиотеки Ноттингемского университета (фонд документов Портленда). Особенно много помогали мне (как по переписке, так и во время нескольких личных посещений) хранители и их помощники в архивах Беркшира и Хэмпшира, а мисс Хейзел Олдред в Хэмпширском архиве привлекла мое внимание к нескольким документам, которые в противном случае я бы пропустил. Копии документов, защищенных авторским правом короны, из Государственного архива публикуются с разрешения контролера Канцелярии Ее Величества, и я выражаю благодарность Государственному архиву за разрешение воспроизвести карту Виндзорского леса.
Вустер, апрель 1975
Введение: Черный акт
Британское государство, по мнению всех законодателей XVIII века, существовало для того, чтобы охранять собственность, а также благополучие и привилегии ее владельцев. Но существуют разные способы защиты собственности, и в 1700 году она еще не была со всех сторон ограждена законами, которые карали смертью нарушителей. Тогда не считалось само собой разумеющимся, что законодательная власть должна на каждой сессии парламента вводить смертную казнь за всё новые и новые виды правонарушений. Правда, приметы такого развития событий появились еще в конце XVII века. Но, вероятно, ничто не могло с большим успехом приучить людей к подобному подходу со стороны государства, чем принятие при короле Георге I парламентского акта (9 George I c.22[23]), который стал известен как Закон об уолтхэмских Черных или просто как Черный акт. Закон был проведен через парламент в течение четырех недель мая 1723 года. Законопроект составили прокурор (атторней) и генеральные солиситоры по единогласному поручению палаты общин. Ни на одном этапе его принятия, по-видимому, не возникло дебатов или серьезных разногласий. Палата, готовая часами дискутировать по поводу единственного спорного избрания, сумела обрести единодушие, чтобы одним махом отнести примерно пятьдесят видов правонарушений к разряду караемых смертной казнью[24]. Первая категория преступников по этому акту — люди, «вооруженные шпагами, огнестрельным оружием или другим оружием нападения и с зачерненными лицами», появившиеся в любом лесу, в охотничьих угодьях, в парке или на огороженной территории, «где обычно содержатся или могут содержаться олени», или на любом участке, где водится мелкая дичь, а также на большой дороге, вересковой пустоши, пустыре или склоне…
Непрофессионалу, читающему данный закон, может показаться, что подобные люди должны быть виновны также в одном из разнообразных правонарушений, перечисленных далее. Но едва закон был принят, как его дополнили серией судебных решений, в результате чего появление с оружием и/или использование маскировки само по себе стало считаться преступлением, караемым смертной казнью[25]. Основную группу правонарушений составляла охота, ранение или похищение благородного оленя или лани, а также браконьерская добыча зайцев,