Как мы меняем мир - Стефан Кляйн
Ада попросила показать ей машину. Когда они с матерью появились у Бэббиджа через два дня после приема, женщины увидели металлическую колонну высотой всего лишь до предплечья. В колонне вращались тысячи шестеренок, осей и роликов из латуни. В письме леди Милбэнк пришла в восторг от того, что она увидела настоящую «мыслящую машину». Это изобретение возводило числа в третью степень, а также могло извлекать квадратные корни[146].
С этого дня Ада думала только о чудо-машине. Может ли изобретение догнать человеческий разум или даже превзойти его? Через два года после знакомства с Бэббиджем она вышла замуж за одного дворянина; Ада убедила своего мужа, который позже стал графом Лавлейсом, записаться в Королевское общество, чтобы получать для нее книги. Тогда женщинам не разрешалось посещать библиотеки и университеты. После рождения третьего ребенка она стала брать частные уроки у лондонского профессора математики. Кроме того, она активно поддерживала связь с Бэббиджем.
Тем временем изобретатель «мыслящей машины» занялся новым, еще более амбициозным проектом. Прототип, который видела Ада Лавлейс, умел выполнять всего несколько математических операций, а новый аппарат должен был производить любые вычисления. Предполагалось, что «аналитическая машина», как назвал свое изобретение Бэббидж, сможет запоминать информацию благодаря вращающимся роликам и механизмам, принимающим решения. Он рисовал крайне сложные конструкции. Но аналитическая машина никого не интересовала – кроме Ады.
«Я очень много работаю… как дьявол (наверное, так и есть)», – так начинается ее письмо Бэббиджу в июле 1843 года. В нем она объявила, что будет использовать пример чисел Бернулли, с помощью которых можно описать важные функции высшей математики, чтобы исследовать возможности аналитической машины. Через несколько месяцев она опубликовала таблицы на больших листах бумаги с формулами, командами и переменными в столбцах. Это была последовательность искусно дополняющих друг друга инструкций – циклов команд, которые аналитическая машина должна была повторять снова и снова, пока не будет получен окончательный результат. Лавлейс написала первую в истории компьютерную программу.
Но машина, которая могла бы выполнять этот алгоритм, существовала только в ее голове и на рисунках Бэббиджа[147]. Примечательно, что Ада хотела создать больше, чем просто устройство, которое избавило бы людей от утомительной арифметической работы. Она мечтала об аналитической машине, способной решить любую мыслимую проблему. Ада Лавлейс сравнивала машину с ткацким станком, названным жаккардовым в честь его изобретателя: запрограммированный с помощью перфокарт, он мог производить ткани с любым рисунком. Бэббидж также экспериментировал с перфокартами для программирования своей машины. Ада объяснила принцип ее работы поэтически: «Подобно тому, как жаккардовый ткацкий станок плетет цветы и листья, аналитическая машина плетет алгебраические узоры».
Под этим она понимала сеть произвольных отношений между произвольными предметами и явлениями. Машина анализирует эту сеть, используя символы. А поскольку символы могут обозначать что угодно – числа, объекты или людей, – машина может иметь дело со «всеми объектами во вселенной», – писала Ада Лавлейс. Например, можно сделать так, чтобы аппарат «сочинял музыкальные произведения любого размера и сложности». Нужно только преобразовать отношения между высотой звука и гармониями в подходящие символы.
Это было революционным открытием Ады: мышление всегда связано с отношениями. Оно пытается определить или создать отношения. Эти базовые операции не зависят от содержания мышления. Разум использует их, независимо от того, идет ли речь о сочинении музыки, создании графического рисунка, написании текста или решении математического уравнения. И эти операции, как предполагала Ада, также сможет выполнять машина. Она мечтала об устройстве, которое могло бы обрабатывать числа и изображения, звуки и буквы, и предвидела возможность универсального компьютера – хотя, конечно, в то время этого слова не существовало.
Ада задумывалась и об устройстве человеческого мышления. «Мне не кажется, что мозг должен быть более недоступен математикам, чем материя и движение звезд и планет, если они найдут правильный подход, – уверенно заявляла она. – Я надеюсь, что (…) оставлю анализ нервной системы»[148]. Возможно, мозг был не чем иным, как машиной[149].
Мечта Ады об универсальном компьютере сбылась. Такое устройство сегодня есть у каждого. В карманах брюк мы носим гаджеты, которые понимают голосовые команды, отправляют текстовые сообщения и обрабатывают изображения. Все они работают по принципу аналитической машины, только задачи, которые, как считал Чарльз Бэббидж, должны выполнять шестеренки, перфокарты и ролики, сейчас выполняют электронные схемы. Но электроника была за гранью воображения Ады. Эта область науки возникла только благодаря новым концептам физики, которые дали людям контроль над тончайшими структурами материи во второй половине ХХ века.
Как и предсказывала Ада Лавлейс, вычислительные машины могут выполнять практически любую задачу. Компьютеры водят автомобили, торгуют акциями, предоставляют кредиты, помогают найти пару на сайтах знакомств. Они управляют трансатлантическими перелетами, снабжают людей новостями и развлечениями, дают команды промышленным роботам, производящим товары, анализируют космос и человеческие гены.
Сотни миллиардов электронных процессоров, каждый из которых построен по принципу аналитической машины, но гораздо мощнее ее, сегодня служат людям по всему миру. Сколько их точно, никто не знает, так как их количество растет очень быстро. Примерно оценить можно только количество адресов в Интернете. В 1990 году лишь несколько тысяч устройств были связаны друг с другом в Глобальной сети, а в 2000 году насчитывалось уже около ста миллионов устройств. Через десять лет люди оказались в меньшинстве: впервые в Сети было больше машин, чем людей, живущих на Земле. В 2020 году на каждого человека приходилось уже более шести процессоров, обменивающихся данными через Глобальную сеть[150]. И в дополнение к этой армии, насчитывающей сейчас более 50 миллиардов компьютеров, существует множество процессоров, встроенных в такие устройства, как электронные камеры или стиральные машины.
Повсеместное распространение компьютеров положило начало четвертой интеллектуальной революции. Коренные преобразования затронули все сферы нашей жизни: работу, личную жизнь, коммуникацию, увлечения. Однако прежде всего сейчас меняется наша самооценка. Сегодня активно обсуждается вторая идея Ады: предположение, что наше мышление можно описать с помощью той же логики, что и функции компьютера. Если бы это предположение было правильным, в наших головах шел бы соответствующий процесс, который машина могла бы выполнять. Что уникального было бы тогда в человеческом разуме? Ада Лавлейс предсказала развитие машин, которые могут заменить или даже превзойти человеческое мышление. Сегодня такие машины называют несколько расплывчатым термином «искусственный интеллект».
В 1965 году английский математик Ирвинг Джон Гуд
