Культура Древней и Средневековой Руси - Борис Григорьевич Якеменко

неприятели и старались штурмовать город. Указами Ивана III от 1493 и 1495 гг. было предписано очистить от жилых строений для сохранения Кремля от пожаров и для обеспечения достаточной территории для ведения боевых действий на расстояние полета стрелы с гребня кремлевских стен (приблизительно около 200 м) с восточной стороны обширную площадь. Через нее – от Неглимны до Москвы-реки – в 1508 г. проводится Алевизом глубокий (до 9 м) и широкий (до 30 м) ров, выложенный с внешней стороны камнем с характерными «кремлевскими» зубцами и получивший название «Алевизов ров». Уровень воды во рву поддерживался с помощью хитроумной системы плотин, поднимающих воду на высоту кремлевского холма, и, таким образом, новая московская твердыня оказалась на острове. После того как работы были завершены, Московский Кремль стал одной из самых укрепленных и неприступных крепостей Европы, сооруженной по последнему слову фортификационной техники.

Параллельно с возведением крепости развернулись широкие работы и внутри Кремля, прежде всего по реконструкции великокняжеского двора, где были расположены терем Ивана III, различные подсобные строения, Спасский монастырь, собор Благовещения и церковь Рождества Богородицы с приделом, посвященным Лазарю. Псковские мастера за пять лет закончили в 1489 г. новый Благовещенский собор. Однако с великокняжеской палатой, заложенной также в 1484 г., дело не заладилось. В 1487 г. началось строительство нового дворца Ивана III, для чего пришлось перенести из Кремля на берег реки Москвы близ Крутиц древний Спасский монастырь. В 1491 г. строительство дворца было завершено, и в настоящее время от него сохранилась только Грановитая палата. «Камни тесаны аки чешуя», – отмечал летописец стиль обработки фасада палаты. И действительно, от граненого белого камня, которым произведена отделка этого сооружения, и появилось нынешнее название. В этой палате стоял царский трон, здесь царь принимал приближенных, иностранных послов, устраивал торжественные приемы. Здесь проводились и пышные пиршества по случаю венчания на царство, бракосочетания великих князей и царей, а также провозглашались важнейшие государственные акты. В 1505 г. был заложен новый Архангельский собор, завершенный в 1508 г. Таким образом, в общем и целом архитектурно-пространственная композиция Московского Кремля окончательно сложилась в первой четверти XV в.

Московский Кремль к началу XVII в.

Теперь необходимо рассмотреть систему духовно-символических образов Московского Кремля, поскольку воздвигнутый при Иване III архитектурный комплекс стал закономерным завершением и отражением многих тенденций и ожиданий общественной мысли и культуры Руси, целым сплетением религиозных и исторических символов и одновременно дал толчок к появлению многих других явлений культурной и общественной жизни. Восприятие Москвы общественным сознанием как центра вселенского православия, Третьего Рима, второго Константинополя и второго Иерусалима, а также идеального Небесного города, Рая, стало одной из основ для создания архитектурной композиции Московского Кремля и затем, после завершения строительства, породило различные формы архитектурного, литературного, иконописного осмысления этих образов.

Прежде всего необходимо рассмотреть исторические обстоятельства, которые сформировали образ Москвы как столицы последнего христианского государства, Третьего и последнего Рима. Известно, что важнейшей точкой отсчета явился 1453 г., когда, по словам митрополита Ионы, «попущением Божиим, грех наших ради… взяли безбожные турки Богом хранимый Константиноград». На Руси были убеждены, что падение Константинополя – признак наступающего Страшного суда. Для русского общества XV–XVII столетий падение Царьграда и предшествовавшая ему Флорентийская уния были предостережением и наглядным примером, который показал Бог Русской земле, перед тем как передать ей историческую и духовную миссию Византии. Именно поэтому на протяжении столетий для русского общества те печальные, трагические события не утрачивали своей остроты, рельефности, в них искали ответы на многие вопросы, оглядываясь назад, постоянно видели ту границу, которая навсегда отделила Русь от всего остального мира.

Поэтому самым главным вопросом того времени становится следующий: кто же теперь будет хранить истинное православие? В повестях «О взятии Царьграда…» встречаются пророчества, основанные на греческих источниках, о том, что «русский же род прежде создательными всего Измаилита победят и Седмихолмнаго приимут со прежде законными его и в нем воцарятся». Поэтому сомнений больше не оставалось – только Русская православная церковь могла отныне принять на себя роль главы православного мира, а русский народ – стать спасителем вселенной от ига мусульман. В этот момент и получает свое окончательное завершение теория Москвы как Третьего Рима, выраженная письменно в начале XVI в. старцем Филофеем. Мысль о Москве как Третьем Риме – оплоте последнего православного царства – была настолько органична русскому общественному сознанию и настолько ярко и логично объясняла многие политические события, что она неустанно повторяется во многих официальных документах и сочинениях XVI–XVII вв. В знаменитой «Казанской истории» Москва называется «третий новый великий Рим, провозсиявший в последняя лета, яко великое солнце в великой нашей Русской земли». Эту идею можно встретить и в Уложенной грамоте об учреждении патриаршества в России от 1589 г. («Твое же, о благочестивый царю, великое Российское царствие, третей Рим, благочестием всех превзыде»), и в записи на лицевой Псалтири, писанной по поручению Бориса Годунова («В лето 1594 года в богохранимом и в преименитом и царствующем граде Москве, в третием Риме»).

Теперь, возвращаясь к рассмотрению символики Московского Кремля, необходимо подчеркнуть, что специалистами в области теории и истории архитектуры было подмечено, что русским городам была присуща крестообразность градостроительного развития и что концы воображаемого креста закреплялись храмами. Следует добавить, что храмы обычно посвящались так, чтобы образовать в расположении деисус, то есть если в центре находился храм, посвященный Христу, то по краям – храмы в честь Богоматери и Иоанна Предтечи (или с одноименными приделами). И это не случайно, ибо деисус можно видеть не только в иконостасе любого храма, но и на западной стене храма, где он обычно является центром композиции «Страшный суд» и знаменует уже образ кончины этого мира. В Московском Кремле можно ясно проследить эту градостроительную особенность.

В центре деисусной архитектурной композиции Московского Кремля находился храм Спаса Преображения на Бору, считавшийся «первым по постройке в Москве». Его основание можно отнести к XIII в., но известно точно, что в XIV в. этот храм уже воздвигается в камне (1330 г.) великим князем Иваном Калитой и становится домовой церковью великого князя. Приблизительно в одно время с ним (или ранее) была основана и церковь Рождества Иоанна Предтечи под Бором (по некоторым источникам можно заключить, что это был первый храм на территории будущей Москвы). И. Забелин относит ее основание приблизительно к концу X – началу XI в., сразу после Крещения Руси, и указывает, что она была выстроена на месте языческого капища – к юго-западу от храма Спаса на Бору, близ нынешних Боровицких ворот (в 1461 г. она перестраивается в камне), и тогда же, в XIII в., к северо-востоку от храма Спаса на Бору возникает церковь Успения (в камне – 1326 г.)

Таким образом, уже в XIV в. в Москве можно увидеть сложившийся архитектурный деисус. Но помимо того