Златая цепь на дубе том - Борис Акунин
Две силы сохранили и возродили Россию: православная церковь и земское (то есть провинциальное) общество.
Церковь вдохновляла и идеологически обосновывала национальное сопротивление, апеллируя прежде всего к религиозному чувству.
Провинция в отличие от капитулировавшей столицы не желала подчиняться иноземному правителю. Там, в русской глубинке, зародилось движение, которое в конце концов восстановило единство страны. Главным двигателем этого процесса стали провинциальное дворянство и купечество, более всего заинтересованные в существовании национального государства.
В 1612 году народная армия под руководством князя Дмитрия Пожарского, одаренного полководца, и простолюдина Кузьмы Минина, энергичного организатора, отбила у поляков Москву, а в следующем году Земский Собор избрал нового русского царя — шестнадцатилетнего Михаила из боярского рода Романовых. Кандидат был слабый, даже беспомощный, но в выборе сыграли роль три фактора. Во-первых, из того же рода была первая жена Ивана Грозного, что до некоторой степени олицетворяло династическую преемственность (более близких царских родственников не нашлось); во-вторых, Михаил был сыном высокочтимого патриарха Филарета, главы православной церкви и символа антипольского сопротивления. В-третьих, царь-подросток ни одну из соперничающих группировок не пугал, и стороны смогли прийти к компромиссу.
Результатом Смуты стала реставрация московского царства, но оно существенно изменилось, поэтому я буду называть эту конструкцию «Вторым русским государством». Новая система была гораздо менее логичной и прочной, она не продержится и столетия.
Принцип жесткого централизма, утвержденный Иваном III, в изменившихся условиях сохранять было невозможно. Царь был слишком слаб, священным ореолом династия обзавестись не успела, а силы, приведшие Романовых к власти — церковь, боярство, дворянство, земщина — наоборот, обладали значительным влиянием.
При первых Романовых — Михаиле I, Алексее I, Федоре III — российское государство утратило прежние «ордынские» основы и не обрело новых. Власть государя, продолжавшего именоваться самодержцем, на самом деле самодержавной не была. Большую роль в управлении государством играла вновь усилившаяся боярская дума, увеличилось значение земских соборов, а особенную важность обрела фигура патриарха. Дважды глава церкви становился фактическим правителем страны, оттеснив царя на второе место.
При этом ослабление центральной власти не привело к оживлению частной инициативы — страна по-прежнему оставалась слишком несвободной. Основная часть населения, крестьянство, в семнадцатом веке была окончательно порабощена. Административный произвол при слабо разработанных законах мешал развитию торговли и промышленности. Горожане были бедны и бесправны, «третьего сословия» из них не возникло. В ту самую эпоху, когда многие европейские страны начали промышленно, политически и технологически развиваться, Россия словно застыла на месте и с каждым десятилетием отставала всё больше.
Весь семнадцатый век прошел в войнах, чаще всего неудачных, и в мятежах, от которых шаталось всё некрепкое государство.
Слабость царской власти кроме объективных причин объяснялась еще и субъективными: три первых монарха династии были людьми неяркими.
Михаил Первый (1613–1645) находился сначала в тени властной матери царицы Марфы и ее родни, затем из польского плена вернулся его отец-патриарх и стал государствовать вместо сына. Лишь последние двенадцать лет Михаил правил самостоятельно, ничем особенным себя не проявив. Единственным большим событием этого царствования была новая война с Польшей в 1632–1634 гг., закончившаяся разгромом русской армии и непочетным миром.
Наследовавший престол Алексей I (16451676) был не даровитей отца. В историю он вошел под скромным прозванием Тишайшего. Подлинная власть почти всё время принадлежала кому-то из царского окружения: сначала воспитателю царевича боярину Морозову, потом амбициозному патриарху Никону, в последние годы большим влиянием пользовался боярин Арта-мон Матвеев.
Царствование Алексея богато событиями, но большинство из них произошли помимо его воли.
Разбуженная еще Годуновым «площадь» держала Кремль в постоянном напряжении — авторитет царской власти оставался невысоким. Недовольное закрепощением крестьянство постоянно клокотало. Потенциально опасным элементом было и казачество, особая приграничная стража, заведенная государством для охраны южных рубежей — казенных средств на содержание там регулярной армии у небогатого государства не хватало. При соединении казачьего мятежа с крестьянским происходил мощный взрыв. В середине семнадцатого столетия страну потрясли два столичных бунта (в 1648 и 1662 гг.) и большая гражданская война 1670–1671 гг.
При Алексее (но не по его инициативе) церковь затеяла реформу, продиктованную не религиозными, а политическими соображениями. Это привело русское общество к духовно-идеологическому кризису, а православие к расколу.
Воспользовавшись ослаблением польско-литовского государства, Москва захватила обширную, густонаселенную левобережную Украину. Завоевание далось очень нелегко и привело к тяжелым войнам — не только с Речью Посполитой, но и с Швецией, а кроме того еще с Турцией, тоже претендовавшей на украинские земли. Так началось долгое российско-турецкое противостояние, один из главных очагов европейской напряженности вплоть до двадцатого века.
Продолжалось колонизационное движение через просторы Сибири, достигшее естественных пределов — Тихого океана и границы с китайской империей.
В 1649 году страна наконец обзавелась более или менее развернутым сводом законов — было утверждено Соборное Уложение. В условиях нарушившейся монократии прежняя система управления через царские указы уже не работала. Требовались единые правила, которыми могли руководствоваться местные власти, не дожидаясь указаний из далекого и вялого центра.
В короткое царствование болезненного Федора Алексеевича (1676–1682) государством управляла Боярская дума, огромным влиянием пользовался патриарх Иоаким. Царь умер на двадцать первом году жизни, не оставив наследника. В результате борьбы между соперничающими группировками престол заняли сразу два царя: старший Иван, шестнадцати лет, психически нездоровый, и десятилетний Петр, но правительницей объявили их сестру двадцатипятилетнюю царевну Софью, приведенную к власти столичным стрелецким гарнизоном, который в эту турбулентную пору вел себя наподобие римских преторианцев или турецких янычар.
Эпоха Софьи (1682–1689) интересна в нескольких отношениях.
Во-первых, самой фигурой правительницы. Для не просто патриархального, а весьма мизо-гинного московского общества, где женщин было принято держать взаперти, возникла ситуация почти небывалая. Ранее дважды случалось, что на вершине власти оказывались женщины (мать малолетнего Ивана IV и мать юного Михаила), но впервые представительница «слабого пола» вела себя не как регентша, а как государыня. Когда оба царя подросли и женились, что тогда приравнивалось к совершеннолетию, Софья и не подумала уходить. Это была сильная, властная, смелая женщина, не скрывавшая близости со своим фаворитом Василием Голицыным, что для Руси было скандально и неслыханно.
Во-вторых, Софья и Голицын, один из самых просвещенных людей страны, хорошо понимали, что по старинке государство существовать не может, что необходима модернизация, нужны реформы европейского образца. Поскольку мостом в Европу являлась Речь Посполитая, правительство Софьи резко изменило
