Два плюс два или строптивая любовь майора Белова - Алекс Коваль
– Знаю. Я тоже, Жень. Я тоже, – шепчет и дотрагивается пальцами до моей груди. Сжимает в ладони сначала одну. Затем вторую. – Она такая… большая стала. Так теперь будет всегда, м?
– Нет, – смеюсь я. – Спешу тебя огорчить – после родов и кормления она станет маленькая и обвисшая.
– Да? Ну и похрену. Я люблю ее любую, – оставляет целую цепочку из поцелуев на моей груди Назар, играя подушечкой большого пальца со стоящими сосками.
– А меня?
– А тебя я просто люблю.
– Учти, у меня играют гормоны, и говорить тебе это придется очень часто!
Назар хохочет, распуская мурашки по моим рукам. Но, тут же посерьезнев, сокрушается:
– И все-таки, поверить не могу, что я проебал целых два месяца жизни своего ребенка…
– Ну, ты пока ничего серьезного не пропустил, кроме моего токсикоза.
– Я должен был быть рядом.
– Будешь. Поверь, дальше начинается все самое интересное.
– Ты знаешь, кто у нас? Мальчик, девочка?
– Нет еще, – улыбаюсь я. – Через пару недель будет УЗИ, если нам повезет, то узнаем. Ну, во всяком случае точно сможем послушать, как бьется маленькое сердечко.
– Правда? – спрашивает он с таким осторожным восторгом в глазах.
– Правда, – говорю я, поглаживая его по спутанным волосам. – Говорю же, ты успел к самому интересному, папочка…
– А живот когда начнет расти?
– Скоро.
– Значит, не успеем…
– Что?
– Расписаться, пока не видно.
– Ну, вообще-то я не помню, чтобы вы делали мне предложение, майор! И чтобы я говорила вам “да” – тоже не помню.
– Ну ты же скажешь “да”? – выдает нагловатую ухмылочку Назар.
– Хитрый какой! – щурюсь я. – Вот когда спросишь, тогда и узнаешь.
Белов смотрит на меня укоризненно, но улыбается. Наклоняется к животу и шепчет:
– Не переживай, малыш, ты обязательно родишься уже Беловым. Обещаю.
– Эй! Ежова, между прочим, тоже замечательная фамилия!
– Так кто ж спорит! Но у моего ребенка будет моя фамилия.
– Все зависит от твоего поведения…
– Зараза ты, Жень Санна!
Я улыбаюсь.
Мы валяемся в обнимку, теряя счет времени. Назар мало рассказывает о себе – о своих двух месяцах одиночества, ограничившись лишь: “мне было плохо, я страдал” – дословно. Зато много спрашивает о моих. Его интересует абсолютно все: от самочувствия до странностей. Рассказываю, что начала делать ремонт в гостевой спальне, перестраивая ее в детскую. На этом моменте едва не ругаемся! Потому что кто-то, видите ли, заявляет, что это мы с Кириллом должны переехать, а не наоборот. И выдает это в такой бескомпромиссной форме, что я завожусь с полпинка!
Однако этот хитрый засранец знает, как меня утихомирить. И уже уловил тот факт, что мое тело нынче меня мгновенно предает!
После очередного секс-раунда я засылаю Назара на кухню. Заставляю совершить набег на холодильник, зверски проголодавшись. Он возвращается с целой горой еды, как профессиональный официант, жонглируя тарелками.
Усевшись на подоконник – Назар в одних штанах, я в его футболке – по-тихому точим бутерброды, запивая водой. Потому что кипятить чайник – создавать шум. А вода в термосе остыла. Вот тогда-то Белов и спрашивает задумчиво:
– И все-таки, не догоняю я, как так получилось с сообщениями? Разобраться бы надо.
Снова тянет к себе мой телефон, прося разблокировать.
Снова перечитывает нашу переписку.
– Когда, ты говоришь, это было?
– В тот день я видела тебя с левой бабой, – говорю я, закидывая в рот огуречный ломтик.
– А во сколько отправила мне сообщения? – почесывает задумчиво затылок.
– Минут за сорок до того, как вас увидела. Я сидела в кафе неподалеку.
Белов, задумавшись, оставляет стакан и прохаживается по комнате.
– Выходит, что сходится… – выругивается неожиданно. – Вот же су-у-ука!
– Что? – откладываю я недоеденный бутерброд на тарелку, оставляя ее в сторону. – Ты что-то вспомнил?
– Кажется, я знаю, какая гнида это написала!
– Какая?
– Рита. Та баба, как ты выразилась, с которой я встречался. Вот же тварь!
– Так, а можно подробней?
– Она мне в тот день в кафе встречу назначила. Сказала – срочно, и разговор не телефонный. Я, олень, повелся. Думал, вдруг что серьезное. Все-таки не бессовестный я мудак: поматросил и бросил – не моя история. Поехал.
– Допустим. Но как она доступ к твоему телефону получила?
– Мы только встретились, а там официантка на какого-то буйного нарвалась. Потасовка завязалась. Тот работницу толкнул, она упала и ногу подвернула. В кафе ор и паника поднялась.
– Вот же черт!
– Ну, пока я неадеквата скручивал и ментам передавал да первую помощь девчонке оказывал, телефон на столике лежал. А у меня на трубе в жизни не стояло паролей. Видать, в тот момент она твои сообщения и перехватила. Ответила и подчистую снесла. Ох, я ее, блядь такую, по стенке размажу!
– Так, спокойно! – подскакиваю я на ноги, обхватывая ладонями щеки Назара, заставляя на меня посмотреть. – Моему ребенку не нужен отец-уголовник, Белов! Ну сделала и сделала, и шла она на ху…тор!
– В смысле, сделала и сделала, Жень?! Ты понимаешь, о чем ты говоришь? А если бы ты на аборт пошла? Если бы испугалась и не оставила его? Если бы из-за этой шаболды умер наш ребенок? Ты головой-то думай.
– Если бы да кабы во рту росли грибы! Девочек не бьют. Даже таких тварей бессовестных, как эта твоя Рита! Ее карма догонит и без тебя. Не надо. Оставь. Не марай руки.
– Нет. Прости. Но это я так оставить точно не могу.
– Назар!
– Да не буду я ее трогать! Я, по-твоему, кто? Неадекват какой-то? Пизды не дам, но в башку ее вложу одну простую мысль: если тебе говорят “иди нахер”, значит, идти надо молча и не оглядываясь. Коза какая изобретательная!
Назар хватается за свой телефон.
Я испуганно переминаюсь с ноги на ногу.
– Что ты делаешь?
– Чтобы было без вопросов, – подходит ко мне и показывает, как “вытаскивает” какой-то номер из черного списка. – Я должен с ней встретиться, – у меня на глазах набирает этой Рите в чате сообщение, интересуясь, когда она будет в городе. – Я не успокоюсь, пока не посмотрю этой дряни в глаза!
– Ты уверен?
– Да, Женя, я уверен. Если бы вопрос стоял только в нашем с тобой сраче – хер бы с ней. Но она своими действиями чуть не убила нашего ребенка. Я в бешенстве.
– Да вижу я…
Вздохнув, вешаюсь Белову на шею. Прижимаюсь. Он зарывается носом в мои волосы. Гладит ладонью по спине. Его аж потряхивает от злости. Я чувствую его негодование каждой клеточкой. Назар крепче меня обнимает и говорит:
– Спасибо, что оставила его. Что не испугалась, Ежова. Не знаю, как бы
