Мой страшный главный врач - Софья Орех
— Лев Романович, у меня сейчас нет кофе без сахара. Просто Дмитрий Иванович всегда пил кофе с сахаром. Я не могу сейчас сделать вам кофе без сахара, — с каким-то лёгким вызовом произнесла секретарша, не спуская с меня испытующего взгляда.
— А вы сделайте! — с нажимом произнёс я и сухо добавил: — Я работаю только с теми людьми, для которых мой приказ или просьба — закон. Иначе — на выход! Вам всё ясно?
Во взгляде секретарши появилось лёгкое смятение: — Да, конечно, Лев Романович! Я сейчас что-нибудь придумаю.
Секретарша скрылась за дверью, оставив после себя едва заметный шлейф известных духов с ноткой экзотического фрукта. Мне, кстати, по душе другие, с нотками белой розы и сицилийского лимона.
Я ещё раз окинул взглядом кабинет и приоткрыл дверь в соседнюю комнату, служившей комнатой для отдыха. Там у стены стоял большой серебристого цвета холодильник, деревянная, резная тумба на которой теснились микроволновка, электрический чайник, какие-то чашки и блюдца. Над тумбой на стене висел плазменный телевизор, пульт от которого лежал тут же.
У противоположной стены стоял приличного вида светлый кожаный диван. Перед ним, на журнальном столике блестела чистотой пепельница. Показалось интересным, что окно выходило не на солнечную сторону, а вот шторы, обрамлявшие окно были сшиты из материала блэк-аут, то есть не пропускавшие свет. Здесь же была дверь в миниатюрную туалетную комнату, в которой находились небольшая душевая кабинка, раковина и унитаз. Всё это было светло-салатного цвета и блестело чистотой.
Заслышав приближавшийся перестук каблучков, я быстро вышел из комнаты для отдыха и расселся в кресле, где ещё неделю назад восседал бывший главврач Дмитриев.
— Вот ваш кофе, Лев Романович, — неожиданно приветливым голосом произнесла секретарша и поставила передо мной блюдце с чашечкой из белого фарфора. Теперь уже я испытующе посмотрел ей в глаза. Флюиды сексапильности этой «щучки» были весьма чувствительны. У бывшего главврача был неплохой вкус. Я бы ей как-нибудь вдул. Ладно, дальше будет видно.
— Хорошо, можете идти. Начмед и заведующие отделений пусть зайдут через десять минут, — я поднёс к губам чашечку с горячим кофе и с наслаждением носом втянул в себя его восхитительный аромат. «Надеюсь, эта Ольга не решилась принародно плюнуть в него», — пронеслось у меня в голове, и я невольно усмехнулся.
Ровно через десять минут в, теперь уже, мой кабинет гуськом один за другим прошли двадцать два заведующих. Шествие замыкал светившийся радостью начмед Муранов. Мы все расположились за большим столом для переговоров. Секретарша принесла нам поллитровые пластиковые бутылочки с водой и пластиковые же стаканчики.
Вначале я попросил каждого из заведующих представиться и немного рассказать о себе. Затем предложил начмеду поделиться с нами своим видением дальнейшей работы клиники в связи с новой ситуацией. Потом мы обсудили насущные проблемы отделений. Основные моменты наших разговоров я заносил в свой рабочий блокнот. Под конец, начмед, продолжая доброжелательно улыбаться, спросил меня — что я думаю по поводу новогоднего корпоратива, ведь до конца года оставалось чуть более трёх недель.
— С удовольствием, — сухо ответил я и был удивлён тем, с какой радостью приняли все заведующие и начмед моё согласие.
— А вы же не будете против, если мы проведём его на выезде в одном из подмосковных санаториев⁈ — воскликнул с довольным видом начмед Муранов.
— На выезде⁈ — удивился я. — С семьями?
— Не-не-не! — замахал руками начмед. — Ни боже мой! Только сотрудники! Только это… мы туда с ночёвкой выезжаем… Ну, директором там один мой хороший знакомый и мы там заранее бронируем у него места. Он всегда идёт нам на встречу
«Ого! Корпоратив с ночёвкой!» — опять про себя удивился я, а вслух произнёс: — А как же сотрудники, работающие посменно?
— Здесь у нас полный консенсус: те, кто хочет ехать на корпоратив — заранее договариваются с остальными. Если же желающих больше, чем нужно, то в каждом отделении такие сотрудники ездят по очереди. Тут у нас всё чётко отлажено! Никаких жалоб ни со стороны сотрудников, ни со стороны работников санатория ещё ни разу не было, — радостно доложил начмед, и все заведующие, улыбаясь, согласно закивали.
На этом наше совещание с начмедом и заведующими закончилось, и они также гуськом вышли из кабинета.
«А ведь получается, что у Дмитриева с коллективом были хорошие отношения. Как же он так подставился с этой взяткой⁈ Или его так грамотно подставили⁈» — неожиданно промелькнуло у меня в голове.
Следующими в кабинет были приглашены завхоз, сисадмин, начальник охраны. Про последнего я вспомнил позже.
Закончив с ними, я почувствовал спазмы в желудке и понял, что сильно проголодался. Интересно, как у них здесь с обедами? Пойти, что ли, пробу снять…
— Ольга Васильевна, соедините меня, пожалуйста, с Григорием Ивановичем, — позвонил я секретарше по внутреннему телефону. Ольга Васильевна тут же соединила нас, но я не услышал звука сброса линии секретарши и поэтому быстро произнёс: — Григорий Иванович, подходите к моему кабинету, прогуляемся в больничную столовую. Заодно покажете мне туда дорогу.
Кабинет начмеда находился через три кабинета от моего и через пару минут он, широко улыбаясь, уже стоял у меня в кабинете. Кажется, что улыбка никогда не сходит с его лица. Интересно, это только при мне он всегда такой сияющий?
— Я готов, Лев Романович! — бодро отрапортовал он и чуть посторонился, пропуская меня вперёд.
Мы пошли по чистым, светлым больничным коридорам. Пациенты на нас практически не обращали внимания. А вот сотрудники в сине-зелёных медицинских костюмах при встрече с нами, что говорится, пялились изо всех сил, улыбаясь и перешёптываясь. К откровенным оценивающим женским взглядам я уже привык и. тем не менее, это было приятно и хорошо поддерживало мою самооценку.
Начмед шёл рядом со мной и попутно рассказывал и показывал различные отделения, кабинеты, докладывал об оборудовании находившимся на каждом этаже…
— И ещё, Лев Романович, я хотел вам предложить поохотиться как-нибудь. У моего приятеля-егеря есть такая заимка — закачаешься! Под Волоколамском. Говорит, что сам Иван Грозный в тех краях охотился! — взахлёб рассказывал Григорий Иванович.
— Ну, раз сам Иван Грозный, то тогда конечно, как-нибудь поохотимся, — ответил я ему
