Дикий соблазн - Ольга Дашкова
Его ухмылка, его синие глаза, то, как он шепчет мое имя, когда кончает, – все это врезалось мне в сердце.
Мы почти не выходили из его квартиры, только один раз сходили в тот же ресторан, где он снова не дал мне доесть десерт, затащив в машину и засунув руку мне под платье прямо на парковке.
Я кричала от удовольствия, а он смеялся, называя меня своей «ненасытной королевой». Я чувствовала себя живой, желанной и впервые за долгое время – не «слишком толстой» или «слишком старой».
С ним я была идеальной. Я даже начала думать, что это может быть навсегда – он, я, наша страсть, перерастающая в нечто большее.
Но жизнь, как оказалось, любит преподносить сюрпризы. Утро восьмого дня началось с того, что зазвонил его телефон, пока я готовила кофе в его футболке, едва прикрывающей бедра.
Макс ответил, и я услышала, как его голос стал серьезным, напряженным.
– Да, я понял. Когда? – говорил он, хмурясь. – Хорошо, я вылечу сегодня.
Он положил трубку, посмотрел на меня, и в его глазах было что-то новое – не похоть, не нежность, а тревога.
– Ксюш, мне нужно уехать, – сказал, подойдя ближе, взяв меня за руки. – Мой брат… он попал в аварию. В Испании. Серьезно, он в коме. Я единственный родственник, мне нужно быть там.
Я замерла, кофе остывал в чашке.
– Ох, Макс… конечно, поезжай. Когда ты вернешься? – спросила, стараясь говорить спокойно, хотя внутри все сжалось.
Он покачал головой.
– Не знаю. Может, неделя, может, больше. Зависит от того, как он… – Максим замолчал, сглотнул. – Я не могу взять тебя с собой, Ксюш. Это слишком…
– Я понимаю, – перебила, хотя сердце кольнуло. Я понимала, но это не облегчало ситуацию.
Он поцеловал меня – быстро, крепко, сжал в объятиях так, что я почувствовала каждый мускул его тела.
– Я позвоню, как только смогу. Ты… ты нужна мне, Ксюш. Просто подожди меня, ладно?
Кивнула, выдавила из себя улыбку, но, когда он ушел собирать вещи, села на диван и уставилась в стену. Он уехал через два часа – отвезло его в аэропорт, а я осталась в его квартире, среди разбросанных простыней, пахнущих им, и пустых коробок из-под пиццы.
Тишина давила, а я поняла, что влюбилась, но теперь между нами тысячи километров, неопределенность и его брат, который может не выжить. Я не знала, вернется ли он тем же Максом, который шептал мне на ухо «ты моя», или эта беда изменит его.
Взяла телефон, написала ему: «Береги себя. Я жду».
Но ответа не было – он уже был в самолете. И я осталась одна, с его запахом на своей коже и страхом, что наша страсть, наша любовь может оборваться так же внезапно, как и началась.
9
Сижу в больничной палате в Мадриде и смотрю на брата – он лежит под капельницами, бледный, с закрытыми глазами, и только писк аппаратов напоминает, что он еще жив.
Прошла неделя с тех пор, как я улетел из Москвы, оставив Ксюшу в своей квартире, и эта неделя тянется, как вечность. Я скучаю по ней – по ее смеху, по ее мягкому телу под моими руками, по тому, как она стонала мое имя, когда я брал ее на кухонном столе или в душе.
Здесь, в этой стерильной тишине, ее отсутствие – как дыра в груди. Я прокручиваю в голове нашу неделю вместе – ее зеленые глаза, ее шикарное тело, ее запах, сладкий, как ваниль. Я обещал ей вернуться, но каждый день, проведенный у больничной койки, высасывает из меня силы, и я начинаю сомневаться, смогу ли дать ей то, чего она заслуживает.
Вчера, когда вышел из больницы, чтобы проветриться, и судьба решила преподнести мне сюрприз. На улице, у кофейни, я столкнулся с Мариной, моей первой любовью.
Мы не виделись лет семь, с тех пор как я уехал из родного города, а она осталась там с разбитым сердцем, и причиной этому был я. Она стояла, высокая, стройная, с длинными светлыми волосами, в легком платье, и смотрела на меня так, будто время не прошло.
– Макс? – позвала меня, улыбнувшись, и я замер. – Ты здесь?
Мы разговорились. Оказалось, Марина приехала в Испанию по работе – она дизайнер, что-то связанное с выставками. Мы взяли кофе, сели за столик, и я поймал себя на том, что слишком долго смотрю на нее – на ее тонкие пальцы, на губы, которые я когда-то целовал до одури.
Марина смеялась, вспоминала, как мы сбегали из школы и курили за гаражами, и на мгновение я снова почувствовал себя тем пацаном, а не мужиком, который погряз в больничных счетах и страхе потерять брата.
Но потом я вспомнил Ксюшу – ее тепло, ее страсть, ее «жди меня», – и сердце сжалось. Марина была прошлым, а Ксюша… Ксюша была настоящим. Или я надеялся, что была.
На следующий день, сидя в палате брата, набрал номер Ксюши. Она ответила почти сразу, голос усталый, но такой родной.
– Макс?
– Ксюш, привет. Как дела? – спросил, стараясь говорить бодро, хотя внутри все ныло от тоски.
– Нормально. А у тебя? Как брат? – ее тон был мягким, но я чувствовал напряжение.
– Без изменений. Врачи говорят, ждать. Я… черт, я скучаю по тебе, малышка. Как ты там, держишься? – улыбнулся в трубку, представляя ее в моей футболке, с растрепанными волосами.
Но тут Марина, которая зашла в больницу проведать меня – черт, я сам ее позвал, как дурак, – окликнула меня:
– Макс, я принесла тебе кофе. Куда поставить?
Ее голос был громким, слишком близким, и я замер, понимая, что Ксюша это услышала. Тишина в трубке стала тяжелой, как бетон.
– Ксюш? – позвал, но она молчала.
– Ты не один, да?– спросила тихо и холодно.
– Это просто… знакомая, Ксюш. Она здесь случайно, – начал оправдываться, но голос дрогнул. Я не хотел врать, но и правду – что это моя первая любовь – сказать не мог.
– Случайно, – повторила она, и я услышал, как сбилось ее дыхание. – Ладно, Макс. Береги себя. И… брата. Пока.
