Убит тобой (СИ) - Семакова Татьяна

Я громко всхлипываю и часто моргаю, от радости начиная реветь в голос. Шмыгаю носом, одной рукой вытираю льющиеся сплошным потоком слезы. После моста проезжаю еще несколько километров, а потом сворачиваю на заправку на противоположной стороне дороги, разворачиваюсь через нее и еду в обратном направлении.

Я не сумасшедшая. Напротив. По логике, они будут искать меня там, дальше, в городе. А у меня, надеюсь, появится хоть несколько часов на осмысление.

Когда я подъезжаю к мосту, движение начинает восстанавливаться. Уверена, одним из первых же встречных автомобилей проносится тот, что преследовал меня. Но я аккуратно еду в правом ряду, держась на одном уровне с какой-то бэхой. Еще раз проезжаю мост, пропускаю пару съездов направо, ухожу влево. Немного плутаю вдоль посадок и черных пахот полей, не особенно заморачиваясь над тем, как буду выбираться обратно. Торможу, до упора отодвигаю назад водительское сиденье.

Ору.

ОРУ.

До визга, до хрипа, до боли в горле.

Сжимаю кулаки до ломоты в пальцах, раня ладони неровными обломанными ногтями.

Я делаю глубокий вдох и хочу повторить, но только со стоном выдыхаю. На несколько секунд закрываю глаза и тру лицо, стирая с него гримасу ужаса. Двигаю сиденье на место и глушу двигатель, чтобы не расходовать попусту бензин.

Макс… еще несколько часов назад я мечтала, чтобы он провалился сквозь землю. Три года я вспоминала о нем, как о худшем эпизоде в своей жизни. Не очень-то поверила в его байки о миллионах и большом желании обзавестись потомством. Но смерти я не желала ему никогда. И уж точно не хотела стать ее причиной.

Эти люди приехали не для разговоров. Они приехали убить. Хладнокровно выстрелили в Максима и палили в машину. Просто я, со своими скудными навыками вождения выписывала такие фортели на мокрой траве, что они не смогли предугадать траекторию движения.

Возможно, в темноте все кошки серые, но складывается впечатление, что тот мужчина, который курил у забора отеля, поджидал именно меня. Не знаю, как они обманули камеры на этаже, но, убив Карелина и подставив меня, логично избавиться от того, кто может хотя бы попытаться опровергнуть эту версию. Даже следователи так быстро не смогли нас разыскать. Конечно, ведь чтобы заподозрить Максима, им пришлось бы пересмотреть не один час записей с камер. Эти – точно знали, кого ищут.

Только что я могу? У меня ни денег, ни связей. Истерить и распаляться перед Максимом можно было сколько угодно, но ни в какой следственный я не пойду. Не станут они меня слушать. Зачем? Вот мертвый мужчина, вот подозреваемый, на которого указывают улики. У них этих дел и без того как грязи. А мотив…

Горько хмыкаю.

Карелин. Ну, конечно. Полина Карелина – моя ученица и его дочь. Ее всегда провожала и встречала няня, но доказать, что в ту ночь в отеле я видела его впервые, я не смогу. Над служебным входом тоже есть камера. И она записала нашу теплую встречу. Все выглядит так, будто между нами давно была связь. Манипулируя этим фактом, можно выстроить любой мотив. Да и яд – чисто женский способ убийства. Коварный, не требующий физической подготовки.

Бежать.

Единственный выход для меня – сбежать так далеко, как только получится.

В квартиру нечего даже пробовать соваться. Это – первое место, где меня будут искать. На машине Максима раскатывать опасно, пользоваться паспортом я не могу, попутки – страшно. Остаются только электрички.

Но есть одно дело, без которого я не могу покинуть город.

Через салон я лезу в багажник, где нахожу свою сумочку. Завожу двигатель, ставлю телефон на зарядку и прокладываю маршрут до ближайшей станции в нужном направлении.

Доезжаю, когда уже светает. Сразу же отключаю мобильный. Ставлю изрешеченную пулями машину подальше, втиснувшись между какой-то обветшалой постройкой и буйными кустами сирени. Около часа жду первую электричку. Собираю самые сытные продукты в один пакет, на всякий случай прихватываю фонарик, зажигалку, складной нож и карту памяти из видеорегистратора. Если меня поймают, смогу хотя бы доказать, что не убивала Максима.

С тоской смотрю на одеяло. На улице сильно похолодало, да еще эта противная морось, от которой мои волосы начинают виться. На мне – грязные джинсы и некогда белая блузка, сквозь которую просвечивает бюстгальтер. И мурашки, каждая размером с лошадиную голову.

Немного поразмыслив, я снимаю наволочку с подушки. Задираю блузку, обматываюсь наволочкой, заправляю все в джинсы. Так хоть чуточку теплее, и в глаза не бросается. Справлюсь. У меня выбора нет.

На дорогу уходит почти два часа. Я спрыгиваю с платформы на пути, забираю свой пакет и через овраг иду к кладбищу, где похоронены все мои близкие. Очень стараюсь держать себя в руках, но чуть только замечаю вдалеке крылья скорбящего над моей малышкой ангела, по щекам скатываются слезы.

Невольно вспоминаю слова Максима. Кого он там хотел наказать? За что? Говорил так, будто мое кровотечение – не случайность. Если честно, зерно истины в этом есть: ничто не предвещало подобный исход. Я молода, здорова и соблюдала все рекомендации своего гинеколога. Не было даже анемии, я прекрасно себя чувствовала. Может, и меня отравили? Добавили что-то в воду, бутылка с которой всегда стоит на моем столе в школе, или в принесенный из дома контейнер с едой. Но я даже не почувствовала. Не помню, чтобы хоть что-то в тот день показалось мне странным, кроме внезапной адской боли в животе.

На могиле Маргариты лежит огромный букет бордовых роз, который наверняка оставил ее отец. Увидев его, я громко горько всхлипываю и закрываю рот ладонью. Зажмуриваюсь, пытаюсь справиться с эмоциями, притопывая одной ногой.

– Вот и познакомитесь, – скрипуче произношу я вслух, чем окончательно добиваю себя.

Срываюсь в рыдания. Сгибаюсь пополам, потом сажусь на корточки, коленями упираясь в бортик цветника. Может, не нужно мне никуда? Тут останусь, со своей девочкой. Буду питаться тем, что оставляют на помин. Кто станет искать меня на кладбище?

Всю бредовость собственных мыслей, конечно же, осознаю. Кое-как собираюсь с силами, встаю, вытираю рукавом лицо.

Если Максим прав, кто это мог быть? Кто имел доступ к тому, что я ем и пью? Еще эти деньги, которые он якобы оставил. Кто-то влез в мою квартиру, пока я сама была на работе. Что, если это – один и тот же человек? Что, если все, что сейчас происходит – отголоски прошлого?

Допустим, кто-то украл деньги. Неважно пока, как некто о них вообще узнал. Пробрался в мою квартиру, забрал то, что ему не принадлежит. А потом у меня начал появляться животик. Я немного стеснялась его из-за отсутствия не то, что мужа, близкого мужчины, выбирала одежду попросторнее, но в какой-то момент он стал настолько заметен, что не укрылся от взгляда вора. Он понял, на что были деньги, запаниковал. Ведь после рождения я вполне могла через суд вынудить отца платить алименты, и тогда бы все вскрылось.

Затем он подсыпает что-то мне в еду, от чего начинается кровотечение. Я теряю ребенка, дело в шляпе. Что дальше? Он узнает, что Максим забронировал столик в ресторане отеля, где я пою, наша встреча неминуема и чем она обернется остается только гадать. Травит моего любовника, подставляет меня и…

– Бред, – бормочу я и морщусь.

Нет, то, что случилось в отеле, никак не связано ни со мной, ни с Максимом. Все дело только в Карелине. Именно он перешел кому-то дорогу. Избавились от него и очень удобно свалили все на меня. А может, самой найти его брата? А что? Он-то меня точно выслушает. И у него наверняка больше возможностей и мотивации докопаться до истины, чем у меня.

Идея кажется такой здравой, что я сразу же лезу в сумочку за телефоном. Должно же быть в интернете хоть что-нибудь полезное? Хоть юридический адрес какой-нибудь оформленной на него организации или вроде того. Сейчас же каждый встречный и поперечный бизнесмен.

– Ну давай, – подгоняю я медленно запускающийся смартфон, как вдруг из-за моей спины появляется мужская рука.