Убит тобой - Татьяна Семакова

– А теперь то же самое, но прямо, – четко и даже немного строго говорит Тихон.

– Дима готовится к свадьбе с другой! С Маринкой моей, дальнобойщицей!

Тихон срывается с места, через долю секунды обхватывает ладонями мою голову. Наклоняется и врезается в мои губы в поцелуе.

Все замирает. Он, я, мир вокруг. Только сердце в груди скачет как бешеное, а по телу летят искры. Горячее прерывистое дыхание обжигает кожу, а изнутри будто переполняет светом. Будто во мне вспыхивает миллион ярких лампочек.

Но поцелуй становится все горячее, а раскаленный мужчина все ближе. Руки Тихона скользят вниз, сначала к шее, а потом к груди. И в этот момент я, словив паническую атаку, отпихиваю его.

– Анфиса, – почти стонет он в отчаянии. – Мышонок, не отталкивай меня. – Снова отходит ближе и пытается обнять меня. – Я идиот, я все понял. Ты обижена, ты злишься, ты….

– Я тоже накосячила, – каюсь и я, поморщившись.

– О чем ты? – хрипло уточняет Тихон, заметно напрягшись.

– У тебя свое прошлое, у меня свое, – начинаю я с витиеватых оправданий. – И я должна была сказать, но и без того тошно, а если бы еще и все повторилось, я бы точно не выдержала и…

– Анфис?.. – непонимающе сдвигает брови Тихон.

Я шумно выдыхаю, встаю прямо и собираю на спине свободный сарафан, обтянув свой уже прилично округлившийся животик.

Тихон таращит на него глаза и коротко кашляет.

– Он большой, – брякает он, пытаясь переварить новость.

– Он беременный, – конкретизируя я и вторично вздыхаю.

– Беременный, – повторяет Тихон и начинает улыбаться, как полоумный. Улыбка такая широкая, а взгляд такой шальной, что мне немного боязно становится, не сбрендил ли он случаем. – Беременный, – повторяет он шепотом, делая осторожный шажок в мою сторону. Проводит пальцами по моему животу и опускается передо мной на колени. Пробирается под подол, накрываясь им с головой и опускает обе ладони на живот. – Анфиса… – шепчет он и нежно целует округлость. – Какой же я мудак, Анфис… – В этот момент я чувствую настойчивое шевеление в своем животе, а Тихон начинает содрогаться в беззвучном смехе. – О, ну ты согласен, само собой. Мальчик же? – уточняет он, видимо, уже у меня.

– Девочка, – вредничаю я.

– Мальчик, – блаженно выдыхает Тихон. – Маму защищает, молодец. Пинается уже так сильно.

– Не особенно. Их просто двое.

– Что?! – Тихон выныривает из-под подола и задирает голову.

– Не смотри на меня так, – говорю я строго. – Это твои гены. В моей семье близнецов не было. Ни разочка. Посмотри, какое у меня пузо уже. – Я задираю подол, а Тихон подается назад, чтобы увидеть картину целиком. – Я как живое напоминание всем беспечным, что прерванный половой акт – фиговый способ контрацепции. Каждый день просыпаюсь и во что-то не влезаю! – Тихон пытается не засмеяться, а я нервно перемещаю его обжигающие ладони по животу. – У твоих детей сейчас будет тепловой удар.

– У моих детей, – повторяет он эхом. Приподнимает руки и утыкается в мой живот носом. – Ты же выйдешь за меня, правда?

– Выйду, – отвечаю я ворчливо.

– И переедешь?

– Куда деваться, – тяжело вздыхаю я, а он снова беззвучно смеется.

– Я че-то такой счастливый, мышонок, – шепчет он нараспев. – Давай притворимся, что мы сделали все как надо и больше не будем возвращаться к прошлому?

– Давай, – выдыхаю я теперь уже с облегчением.

Должна сказать, мы отлично справились с поставленной задачей. Все обиды были забыты уже через полчаса, а еще через три, накрошив бутербродами, которые Тихон состряпал на скорую руку, на кровать, я официально стала его невестой. И была буквально на седьмом небе. Как и он, не сводящий с меня полного обожания взгляда.

Мы-то справились. Остальным сделать вид оказалось несколько сложнее.

Вернувшийся с романтика в фуре Димка по привычке открывает дверь своими ключами, проходит и, наверняка увидев мое белье на полу, выкрикивает с рыком:

– Опомнился!

– Иди на хер! – отвечает ему взаимностью Тихон. – Оккупант! Набрать не мог?!

– Маринке позвоню? – с вопросительной интонацией выкрикивает Дима, проигнорировав претензию Тихона. Не мог. Потому что я попросила.

– Звони! – отвечаю я из комнаты, стыдливо натянув одеяло до самого подбородка. – И на тебе кот! Мы билеты на поезд взяли, в ночь!

– Отлично, она обрадуется переезду.

– Моему? – немного обижаюсь я.

– Моему, – бурчит Дима негромко. – Давно просила. Боится, что снова влезу в какое-нибудь дерьмо. Ушел.

Хлопает входная дверь, а мы начинаем сборы. Вещей по размеру и погоде особенно нет, так что выезжаем мы гораздо раньше. До поезда успеваем прошвырнуться по магазинам, чтоб невесту с голым задом в семью не везти, поужинать и даже сходить в кинотеатр на мультфильм, над которым я реву, а Тихон ржет. Только в поезде признается, что, на самом деле, надо мной. За что и расплачивается, едва мы проходим в дом его родителей.

– Анфисочка! – приветливо щебечет незнакомая мне женщина, помогая с курткой. – Как мы рады, что вы все уладили! Проходи, пожалуйста, чувствуй себя как дома. – Она заканчивает вешать мою куртку в шкаф, разворачивается к нам с Тихоном и открывает рот, увидев мой живот: – Ах, ты… – Так и не договорив, она снимает тапок, наклоняется за ним и начинает лупить Тихона по плечу, страшно гневаясь: – Я тебя так воспитывала?! Так, я тебя спрашиваю?! Девочка полгода страдала, пока ты тут всякой ерундой занимался! Бизнес-шмизнес! Я тебе устрою!

– Это все он! – ловко переводит стрелки Тихон. И из скрюченного положения, со втянутой в плечи головой тыкает пальцем в замершего в паре метров от нас Мирона. – Он сказал, она живет с другим мужиком!

– Припомню, – бурчит Мирон, недобро посмотрев на брата, а сам пятится назад. – Все было очень неоднозначно. Он реально у нее жил, ма. Клянусь! Спроси у Анфиски!

Мама, зажав в руке тапок, медленно наступает, Мирон бегает взглядом, решая, в какую сторону ретироваться, а мы с Тихоном давимся смехом.

Такая приятная женщина. Еще до свадьбы я стала называть ее мамой. Свекр реагировал на это улыбкой