Дорога к счастью - Ника Верон

— В том то всё и дело, что стоит как у молодого, — с непонятным для Ирки раздражением, обронила Соколовская. — Того и гляди, пуговица на ширинке лопнет или молния разойдется. Не интересна я ему. Как жена — возможно. Гарантия безопасности. Никто не посмотрит больше.

— Оооо, узнаю слова твоего бывшего, — усмехнулась Ирина. — А теперь послушай меня, моя дорогая. Мужик он у тебя нормальный. Тебя бережёт. Дай ему посыл. Сама сделай шаг. Ну, в конце концов, запусти руку в ширинку, приласкай. Мужикам нравится, когда инициатива с нашей…

— Не могу, — не дослушав, перебила Элька. — Мне с ним очень хорошо, Ир, — продолжала совсем тихо, так же тихо добавив, — Было. Я себя впервые женщиной любимой, желанной почувствовала. Ласкал так, как Игорь никогда не ласкал.

— Не замечаешь, что у тебя Игорь без конца на языке?

— Сравнить есть с чем, — тут же парировала Соколовская вопрос подруги.

— Да не с чем там сравнивать. Урод он моральный, абьюзер, — никогда Ирка не скрывала своего негативного отношения к Рубальских, и сейчас делать того не собиралась. — Вместо того, чтобы тебя вытащить из твоих проблем, глубже втоптать пытается. А ты ведёшься. Не думала, что всё в вашем с Аристовым конфликте, мастерски спланировано? Чего там твой бывший хочет? Вернуть тебя? Так к этому же всё и подводится. Тебе выхода не оставляют, Эля.

— Возможно. Только я после того случая ни с кем больше не была, кроме Игоря. Боюсь, с Аристовым будет так же, как и…

Действительно, крайне болезненный вопрос для Соколовской. Только слушать никого не хочет. Психолог, который вполне мог помочь справиться с прошлым, до сих пор оставался за бортом. Как мантру повторяла — должна сама справиться. Время шло. Только события того черного дня забываться не желали.

— Эля, пока не попробуешь…

— Я боли боюсь, Ир, — резко прервала Эльвира подругу. — Боюсь, что не смогу снова играть, притворяться. Это не Игорь. Мне иногда кажется, мысли мои читает. Читал, — снова поправила саму себя. Не получалось, почему-то, обозначить свои отношения (если конечно те можно назвать отношениями) с Аристовым — прошлым.

— Психолог тебе нужен, Эль, — резюмировала Розова, сдерживая вздох. — Иначе сама себя загонишь. Твои же слова — ласки от Рубальских отличаются. Так почему секс должен быть таким же, как с этим уродом? — не понимала она уверенности подруги.

— Потому что члены у всех одинаковые! — вынесла свой вердикт Соколовская. Не обращая внимание на недоумение во взгляде Розовой, тише добавила, — И больше он.

Пауза. Во взгляде Розовой недоумение, сменяющееся интересом. Подобного поворота в разговоре, кажется, не предполагалось.

— Голого не видела, но сравнение провела. Это как? — не удержалась от вопроса. — Научи.

— Как-нибудь, — начала Эльвира, выходя в зал, когда в спину увидела поднимающегося по лестнице, ведущей в vip-зал, Аристова. Для стрижки — рановато, если только… — Это еще что… — протянула медленно, с недоумением смотря ему вслед.

— Эль, гонор попридержи, — попросила появившаяся следом Ирка. — Если мириться…

— Давай, я сама буду разбираться со своей жизнью! — резко одернула Эльвира подругу, отправившись следом за нежданным визитером.

До начала рабочего дня оставалось несколько минут, которые надеялась провести, настраиваясь на работу. Однако надеждам сегодня, судя по всему, сбыться было не суждено. Аристов, спокойно уверенным шагом пройдя через зал, без каких-либо колебаний занял кресло, закрепленное за Соколовской.

— Уважаемый, вы ошиблись мастером, — демонстративно громко сообщила она, неторопливо приближаясь к своему рабочему месту и, для чего-то, дотягиваясь до ножниц. — Я занята, у меня клиент сейчас.

— Да нет, как раз по адресу, — возразил Аристов, наблюдая через зеркало за её приближением. Убийственно спокойная. Только в красивых глазах — маленькие молнии-разряды, которыми, будь ведьмой, точно испепелила бы. — Я твой клиент на ближайший час, — продолжал он, не переставая следить за её реакцией, в зеркало. — Нам надо поговорить.

— Не представляю, о чем, но внимательно слушаю.

Старалась держаться. Голос звучал напряженно, но без надрыва. Опасное состояние. Хотя, возможно, не будь медиком, не обратил бы на то внимания.

— Эля, перестань, нам, действительно, необходимо объясниться, — с подобным упрямством столкнуться не ожидал. — Ну, хотя бы, выслушай меня.

— Иначе от вашего преследования мне не избавиться, так понимаю? — с вызовом в голосе прозвучал вопрос, — при этом тон стал на ноту выше. — Хорошо. Очень. Внимательно, — нервное напряжение начало давать о себе знать, что, пока, выражалось в резко отрывистых словах, бросаемых в ответку на его спокойные фразы. — Начинайте. Слушаю.

— Прямо здесь? — поинтересовался, продолжая своё наблюдение за реакцией молоденькой женщины. Сама же себе боль причиняла упрямством. Для чего? Да, согласен, обидел сильно. Как говорится — вину не отрицал.

— А в чем проблема? — вопрос прозвучал слишком напряженно.

Какое-то шестое чувство подсказывало: если станет на чем настаивать, никакой гарантии, что не сорвется здесь и сейчас. Довести её до нервного срыва в планы не входило. И без того чувствовалось напряжение. Нервы на пределе. Удивительно, как держится.

— Ладно, давай попробуем, — кивнув, продолжал он. — В том, что виноват, согласен. Поступил необдуманно. Впредь ничего подобного не повторится, клянусь тебе. Пожалуйста, вернись. Мне тебя не хватает. Я спать перестал ночами.

— Снотворное принимайте, — буркнула она.

Не расставаясь с ножницами, отвернулась к окну, рядом с которым располагалось рабочее место. Вид открывался красивый — на фонтан, часть городского парка с клумбами, на которых еще цвели осенние цветы. Только не радовало сейчас ничего. Совершенно.

— Мое снотворное — ты, — услышала у самого своего уха, от неожиданности вздрогнув. — Эля, я тебе клянусь, ты единственная у меня. Не могу без тебя. Обидеть не хотел ни словом, ни действием. Ну, что мне сделать, чтобы поверила?

Резко развернувшись, невольно заставила Аристова отшатнуться. Слишком опасный инструмент находился в руках. Одно неосторожное движение, и вполне могут получить такую малюсенькую чепэшечку, которую еще придется сильно потрудиться, чтобы замять.

— На колени встанете здесь и сейчас? — в гробовой тишине прозвучал вопрос Эльвиры.

По залу прошел тихий ропот. Рабочий день в салоне сегодня грозил не начаться. Подобного представления не было давно. Если вообще — случалось.

— Соколовская! — откуда-то в виповском зале взялась Сафонова.

Взгляды