Измена. Ты нас променял - Оксана Барских
– Я бы хотела обсудить твое дальнейшее общение с Верой.
– Я сделал что-то не так? – сразу же насторожился Давид.
– Ты женишься, и я бы не хотела, чтобы твоя новая жена обижала мою дочь. Сейчас она маленькая, и ты видишься с ней на моей территории, но она подрастет, и ты будешь забирать ее к себе. Так что мне нужно знать, как твоя новая пассия относится к тому, что ты воскресный папа.
Я ожидала много чего, но не того, что Давид запрокинет голову и рассмеется. Гортанно так и медленно, с чувство да расстановкой. Так, словно я его рассмешила.
– Что ты смеешься? – спросила я недовольно.
– А чего мне не смеяться? С каких пор ты веришь во всякую желтую прессу?
– Фото там говорят сами за себя.
– Какие? Обед в ресторане, где было еще пять бизнес-партнеров? Это дочь одного из них. Не удивлюсь, конечно, если это она заказала эти посты в интернете.
– Ты ей нравишься?
Я прищурилась, глядя на него с подозрением.
– А тебя это так волнует? Ревнуешь?
А вот и старый Давид. Подтрунивает надо мной так же, как делал это раньше, в самом начале нашего знакомства. Я была так ошарашена, что не смогла как-то отреагировать, из-за чего Давид напрягся, и улыбка слетела с его лица моментально.
– Прости, я просто пошутил, Аль. Не подумай, что я претендую на что-то большее.
– Ясно, – поджав губы, недовольно произнесла я.
Внутри я чувствовала некую обиду. Шутки он шутит…
– Так что тебе не о чем беспокоиться. Я не женюсь, и у Веры не появится злая мачеха.
– Ты не подумай, что я против, просто беспокоюсь о дочке.
– Да, конечно, Аль, о другом бы я и не подумал. Ты меня ненавидишь и терпишь только из-за дочки.
Настроение Давида явно ухудшилось, и он посмурнел, а вот я вся оцепенела, ощущая острую необходимость выговориться. Все слова, которые я недоговаривала, и эмоции, которые сдерживала все эти месяцы, так и рвались наружу.
– Не ненавижу, Давид. Нет.
Это всё, на что хватило моей смелости. Вот только теперь Давид в отличие от прошлого не мог прочитать мои мысли и не понимал, что я хочу сказать.
– Это уже радует. Не хочу, чтобы Вера чувствовала твой гнев по отношению ко мне. Я читал, что взаимоотношения родителей важны для формирования психики ребенка, особенно в возрасте до пяти лет.
– Читал?
– Да. В последний год я увлекаюсь психологией, так что буду рад, если ты пойдешь мне навстречу, чтобы Вера видела, что между нами хорошие отношения.
– Да. Хорошо.
Фразы мои были отрывистые и рубленые. И толку, что он увлекается психологией, если не видит меня насквозь?
– Я тогда пойду.
– Я попрошу водителя тебя отвезти.
– Я на своей.
Наш диалог закончился, а мы продолжали смотреть друг другу в глаза.
Когда его рука поднялась и коснулась моих волос, я замерла и едва не прикрыла глаза от удовольствия, наслаждаясь даже толикой его прикосновений.
– Зачем ты устроил тот спектакль, Давид?
Он замер, услышав от меня вопрос.
– Ты про тот самый день?
– Да.
– Дурак был, Аль. Кризис так повлиял. Мне казалось, что я тебя разлюбил, и всё мне надоело, поэтому невольно и бессознательно пытался внести в наши отношения разлад. Это сейчас я всё понимаю. Я ведь еще и к психологу ходил и разобрался в себе, насколько мог. Нас ведь с тобой постоянно окружало одно и то же. Больницы, работа, дом. Мы даже в отпуск с тобой ездили последний раз лет пять назад. К тому же, рядом постоянно крутились твои родственники, тянувшие из нас деньги, а из тебя еще и жилы. Всё наложилось одно на другое.
– Мне было очень больно, Давид.
Я едва не всхлипнула, чувствуя, как грудную клетку разрывает от боли. Все эти месяцы я подавляла в себе эти негативные эмоции, и вот кубышка переполнилась, расплескивая всё содержимое наружу.
– Прости меня, Аль. Я очень перед тобой виноват. Если бы сразу тебе рассказал про тот случай с Ольгой… Может, всё бы сложилось по-другому. И сейчас бы мы вместе воспитывали нашу дочку.
– Ты ведь в курсе, что с Ольгой у вас и тогда ничего не было?
– Да. Она мне рассказала, просила, чтобы ей смягчили приговор и даже готова была всё поведать тебе.
– И ты не согласился?
– Ты бы не поверила, а я не хотел лишний раз тебя тревожить. Хотел, чтобы ты стала счастливой.
– Ага, так хотел, что готов был отдать меня замуж за Пашку.
На скулах Давида заиграли желваки, но ничего грубого он не сказал. Его самоконтроль просто поражал. Видимо, он и правда изменился за всё это время. Не без усилий и трагедий, но результат был на лицо.
– Я хотел как лучше, Аль. Он и правда мог сделать тебя счастливой. Хотя я слукавлю, сказав, что не рад, что у вас с ним нет отношений. Так я могу тешить себя иллюзиями, что когда-нибудь, лет через пять или десять, ты меня простишь и дашь мне шанс.
У меня перехватило дыхание от той искренности, которая звучала в его голосе, а в душе я ликовала. Все мои волнения и тревоги были напрасны. Я считала, что ему всё равно на меня и он устраивает личную жизнь, а оказалось, что просто дал мне свободу, которую я и хотела.
– Кошки гуляют сами по себе, – улыбнулась я и посмотрела в окно, практически ничего там не видя, – но всегда возвращаются туда, где им было хорошо.
– Что ты имеешь в виду, Аль?
– Ты, Давид, может, и стал более спокойным, но вот проницательность – не твой конек. Я уже два месяца как всячески намекаю тебе, что жду твоих активных действий, а ты только и делаешь, что интересуешься только делами Веры. Я тут вся из себя чуть не вышла, узнав, что ты, гад такой, решил жениться! Столько нервов мне выпил, а сам тут в благородство, видите ли, играет!
Пока я выговаривалась, на лице Давида расплывалась довольная и счастливая улыбка. А после он притянул меня по-хозяйски к себе, крепко прижимая и целуя быстро-быстро по лицу.
– Люблю тебя, Алечка. Прости
