Сплетня - Катя Саммер
– У меня хороший учитель, – отпустив ее, улыбаюсь в ответ, а следом проверяю время на телефоне. – Нам бы поспешить, если не хотим опоздать на пару. Осталось пять минут до рисунка.
– Да-да!
Она подскакивает на ноги как-то чересчур резво. Включает переднюю камеру на айфоне и, ахнув, пытается судорожно стереть темные разводы под глазами.
Из уборной мы выходим, уже мило болтая. Лиза в более-менее хорошем настроении и почти не похожа на панду. Я убираю остатки туши в уголках ее глаз, а перед самой дверью в аудиторию, где проходят занятия, вдруг представляю, как она пойдет домой… одна… Не хочу сейчас оставлять ее наедине с собой и теми жуткими мыслями.
– Слушай, Лиз, я обещала посидеть с племянником, поэтому не вырвусь сегодня никуда, но, может… Может, ты захочешь ко мне в гости? – Я в первый раз зову к себе кого-то после побега Рафа, и мне немного не по себе. Вдруг она тоже отреагирует не лучшим образом? Она привыкла к комфорту и определенному уровню жизни. – Погоняем друг друга по шрифтам к завтрашнему зачету, – быстро добавляю я, чтобы скрыть неловкость.
– Зачем? Там же все платят, никто в здравом уме не будет учить этот бре… – Лиза замолкает, когда я приподнимаю бровь. А потом громко смеется: – Ты сумасшедшая! Там двести шрифтов!
– Я выучила сто семьдесят пять, но мне нужно, чтобы меня хорошенько поспрашивали.
– Ладно. – Она поднимает руки, сдаваясь. – Конечно.
– Только если пообещаешь не пугаться! У нас не хоромы. Если честно, у нас в целом довольно убогая квартира и дом. А еще у меня две противные сестры-двойняшки, – тараторю я. – Одна очень громкая и особенно бесячая. Другая совсем неприветливая, сидит у себя в комнате, а когда выходит, то слоняется по дому с таким лицом, будто кто-то умер. И племянник… ну ему чуть больше года, конечно, он крикливый и противный. И слюнявый: у него режутся зубы. А у мамы сегодня родительское собрание, она в школе работает и будет поздно, но тебе придется иметь в виду, что она тоже своеобразная…
– Не переживай! – заявляет Лиза, останавливая мой бесконечный монолог. Подталкивает в кабинет, потому что в конце коридора показывается преподаватель. А когда мы становимся за соседние мольберты, шепчет мне: – Я буду рада познакомиться с твоей семьей. Они не могут быть плохими, потому что ты хорошая.
Не уверена, что ее логика верна, но ладно уж. Надеюсь, я не совершаю ошибку.
Глава 17
Она
Целоваться на камеру
– Вас всех специально в честь цветов назвали? – Лиза ослепляет улыбкой Лёву, которого катает на коленях. Она везет парня в лес за орехами и вот-вот уронит в ямку под его бурные аплодисменты пухлыми ладошками. – Красиво так: Лилия, Роза, Маргарита… а Вета?
– Виолетта, – поясняю я. – Виола – это…
– Фиалка, точно!
Лёва копирует выражение Лизиного лица, открывает рот и следом, пуская слюнявые пузыри, заливается восторженным смехом, когда в комнату забегает вечно спешащая Роза. Она в считаные минуты собирает бандита и, расцеловав Лизу в обе щеки, прощается «до новых встреч». Мало́й устраивает душераздирающую, достойную «Оскара» сцену расставания с новой любимой подружкой. И пока мы все танцуем ритуальные танцы, чтобы его усмирить, на крики прибегает мама в фартуке и даже Рита высовывает из комнаты нос.
– Лиза, ты пойдешь в ванную? – проходя мимо со свежим полотенцем в руках, спрашивает Вета милым, заискивающим тоном, которым обычно просит отпустить ее на очередную тусовку, прежде чем получит отказ и начнет орать во все горло.
– Иди первая, я Лилю подожду, – отвечает Романова и, гримасничая, машет Лёве, который забывает про слезы, как только она показывает ему язык.
Что ж, Лиза очаровала всю мою семью. Кто бы сомневался, что ей это удастся. Но какое же я испытываю облегчение оттого, что сама Лиза не бежит из нашего сумасшедшего дома сломя голову. С девочками они сошлись на теме «Поттера», каких-то модных сериалов и подшучиваний надо мной. Лизе, кстати, очень понравилось, что дома меня иногда зовут Лялей, но я угрожала ей физической расправой, если она вспомнит об этом в универе. Розу Лиза просто выслушала: у нас это не сильно практикуется, особенно тяжело с ее последними псевдопсихологическими закидонами о личностном росте, поэтому Романова автоматом попала к сестре в любимчики. Лёва… тот с первого взгляда влюбился в Лизу и ее длинные пышные волосы, которые мял, дергал, жевал и все в таком духе. И даже Дукалис удостоил ее вниманием, хорошенько обнюхав.
– Я жду вас всех на кухне, – проводив Розу с мелким и снимая испачканный мукой фартук, говорит мама.
У нее даже щека в муке, и мне немного неловко. Уверена, в идеальном семействе Романовых вряд ли практикуют свежеиспеченные пирожки и слойки с утра пораньше.
– Там мама предлагает позавтракать, – говорю тихо, чтобы у нас была возможность сбежать.
– Да, конечно. Мне вообще-то обещали фирменную шарлотку.
Лиза соглашается из вежливости? Не может же она быть таким добрым и светлым человеком? Таких не существует.
– Вам чай или кофе? – кричит мама с кухни.
– Зеленый чай! – вопит из ванной комнаты Вета.
– Не тебя спрашивают! – отвечаю ей.
Лиза улыбается и громко просит кофе.
– У нас только растворимый, – шепчу я, чтобы ей потом не пришлось отказываться.
– И ладно, все лучше, чем та мерзкая жижа из кофемашины в нашей столовой. Не знаю, как Тима ее пьет. – Теперь при каждом упоминании его имени она ловит мой взгляд и краснеет.
Спустя полчаса, запрыгнув в привычную блузку с кардиганом и простые брюки, я надеваю теплую куртку под цвет помады, которой сегодня не накрасила губы, и мы убегаем на пары. В дверях встречаем папу: он только вернулся со смены. Я быстро знакомлю его с Лизой, целую в щеку и, обувшись, протискиваюсь мимо на выход. Он что-то без остановки рассказывает нам вслед про капремонт дома, какой-то субботник, но я все еще на стрессе и обещаю в обязательном порядке выслушать его вечером.
– У тебя замечательная семья, – выйдя на улицу и на ходу доедая мамины яблочные слойки, говорит Лиза.
Я оглядываюсь на строительные леса и защитную фасадную сетку, которой, оказывается, обтянуты по периметру все три дома на нашей улице – что-то новенькое, об этом говорил папа? А потом тихо угукаю и киваю. С трудом могу поверить, что ей и правда так уж понравилось ночевать у нас на скрипучем и не очень-то рассчитанном на двоих диване с продавленным посередине за долгие годы службы матрасом.
