Без памяти во лжи - Настя Петухова

— А ты думала, я только и делаю, что раздаю приказы?

— Не похоже на тебя, — отвечаю, скрещивая руки на груди, словно это поможет мне защититься от его жалящего взгляда.

Арес ставит передо мной тарелку с омлетом и беконом, и аромат заставляет желудок сжаться от голода, напоминая, что последний раз я завтракала ещё в больнице. Сам садится напротив, держа в руках кружку с кофе, и смотрит на меня так, будто видит насквозь.

— Ты слишком много болтаешь для человека, который ничего не помнит. — цокает, а после кивает на блюдо. — Ешь, — в его тоне сквозит привычная резкость.

— А ты слишком груб для человека, который называет себя моим мужем, — парирую в ответ, глядя ему прямо в глаза. — Может, я сбежала от тебя из-за твоего характера? — пытаюсь перевести всё в шутку, но голос дрожит, выдавая мою нервозность.

Кажется, шутка здесь была неуместна.

Его взгляд темнеет, становится жёстче, острее, но я не отвожу глаз. Упрямство не даёт мне отступить, желая показать, что я не стану слепо подчиняться его приказам. Я не собственность. Я человек. Личность. Со своим мнением, желаниями и чувствами.

Муж откидывается на спинку стула, пристально изучая меня. Молчит с минуту, может, чуть больше.

Замечаю, как напрягаются мышцы на его шее, а опасная энергетика начинает заполнять пространство комнаты.

— Ты сбежала, потому что не ценишь то, что имеешь, Селена, — произносит холодно, и каждое слово звучит как приговор. — Но я исправлю это. Напомню тебе, кто ты.

Напомню! Напомню!

Как же надоело...

— И как же? — я подцепляю кусочек омлета вилкой, но не ем, просто смотрю на него, бросая вызов. — Будешь читать мне лекции о семейной жизни? — страх толкает меня вперёд, заставляя говорить то, о чём могу пожалеть.

Уже жалею.

Он вдруг резко поднимается, отчего ножки стула противно скрипят по мраморному полу. Невольно напрягаюсь, оглядываясь по сторонам в поисках пути к отступлению. Но отступать уже поздно.

В одно мгновение Арес оказывается рядом, его рука ложится на стол у моей тарелки, а сам он нависает надо мной, заключая в ловушку. Сердце колотится, я чувствую тепло его тела, запах кофе и чего-то терпкого, мужского, что вмиг кружит голову.

— Лекции — не мой стиль, Селена, — говорит низко, почти шёпотом, и этот звук пробирает до самых костей. — Я предпочитаю действия.

Прежде чем я успеваю ответить, он хватает меня за руку, рывком поднимая со стула и прижимая к стене.

Ахаю, упираясь ладонями в его грудь — она твёрдая, горячая... я так ярко чувствую жар его тела, будто между нами нет преграды в виде одежды. Он слишком силён и... слишком близко. Его лицо в нескольких сантиметрах от моего. Оно настолько близко, что я могу рассмотреть каждую морщинку, каждую ресничку, обрамляющую его красивые глаза.

Когда мы встречаемся взглядами, я вижу, как в его глазах вспыхивает что-то тёмное, опасное. Но не успеваю ничего сделать. Не успеваю среагировать или что-то сказать... только открываю рот...

А потом он целует меня.

Это не нежность. Это жёсткий, властный поцелуй, полный гнева и чего-то ещё, чему я не могу дать определение. Его губы давят на мои, требуя, подчиняя, а рука на моей талии сжимает так сильно, что я чувствую каждый палец через свитер.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но он только сильнее прижимает меня к стене, и на миг я теряюсь. Не от страха, а от того, как моё тело вдруг отзывается на его грубость. Жар растекается по венам, быстрый и предательский, и я ненавижу себя за это... ненавижу эту мимолётную слабость.

— Ты моя жена, Селена, — рычит, отстраняясь ровно настолько, чтобы я смогла сделать вдох. Его дыхание обжигает, а взгляд режет, как холодная сталь. — И не смей говорить, что не помнишь этого!

Я, наконец, вырываюсь, отталкивая его с силой, которой сама от себя не ожидала. Губы горят, сердце колотится, будто хочет вырваться из груди.

— Если это твой способ напомнить мне, то он отвратителен, — выпаливаю, тяжело дыша. — Я не вещь, Арес. И я тебе не принадлежу!

Он усмехается, но в этой усмешке нет тепла — только непоколебимая уверенность в своей правде.

— Посмотрим, как долго ты будешь это повторять.

Он возвращается к столу, словно ничего не произошло, берёт свою кружку с остывшим кофе, а я остаюсь стоять у стены, пытаясь собрать себя по кусочкам.

Этот поцелуй... это не про любовь, не про чувства и нежность.

Это борьба, вызов, попытка сломать меня и... жестоко наказать.

Глава 7: Селена

Селена

Вырываюсь из кухни, едва удерживая равновесие. Ноги дрожат, будто готовы подкоситься, чтобы опозорить меня ещё больше...

Его вкус, горький и резкий, всё ещё жжёт мои истерзанные губы. Я проклинаю себя за то, что не могу стереть это ощущение, что, как бы ни хотела, не могу выкинуть его из головы. Сердце колотится, как пойманная птица, бьётся о рёбра, пока я бегу по коридору, вверх по лестнице, в свою комнату.

Захлопываю дверь с глухим стуком, поворачиваю ключ в замке и прислоняюсь спиной к холодному дереву.

Медленно сползаю на пол, чувствуя, как подступает ком в горле.

Только здесь, в одиночестве, я наконец-то могу позволить себе слёзы — впервые с тех пор, как очнулась в больнице без памяти и без имени...

Они текут тихо, без всхлипов, просто горячие дорожки по щекам, которые оставляют за собой влажный солёный след.

Обхватываю себя руками, пытаюсь унять дрожь, но страх от беспомощности оказывается сильнее меня.

Я одна... одна с мужчиной, которого не знаю, в доме, что кажется мне чужим, в жизни, которая не отзывается ни единым знакомым аккордом.

Кто он? Кто я?

Вопросы крутятся как бесконечная карусель.

Его поцелуй, его слова, его взгляд...

Закручивают меня всё больше и больше.

Но... я не чувствую себя его женой.

Я вообще не чувствую себя собой!

Поднимаю голову и оглядываю комнату — холодную, безжизненную, как весь этот дом. Чёрный шёлк на кровати блестит в тусклом свете, за больши́м окном — серое, пасмурное небо, а на тумбочке — та самая фотография, к которой, так или иначе, каждый раз возвращается мой взгляд.

Встаю, вытираю слёзы рукавом свитера,