Спецназ по соседству - Лана Вайн
Трясу головой, отгоняя наваждение.
Запах жареной картошки становится еще гуще, еще невыносимее. Всё. Сдаюсь. Терпеть это выше моих сил. Я не могу находиться с этим ароматом в одной квартире и не иметь возможности сожрать ее стряпню. Подскакиваю с кровати, натягиваю первое, что выпадает из шкафа – черную футболку и джинсы. Куплю себе шаурму. Огромную, жирную, чтобы аж по бороде текло. И съем назло котенку прямо на кухне.
Рывком распахиваю дверь своей комнаты, готовый вылететь из квартиры, и нос к носу сталкиваюсь с ней.
Аврора стоит, подняв руку для стука, и испуганно хлопает своими огромными зелеными глазищами. На ней все та же шелковая пижамка, от вида которой у меня в штанах снова становится тесно.
– Э-э-э… – растерянно моргает она, опуская руку. – А я… я как раз хотела тебя позвать… ужинать.
Я молчу. Просто смотрю на нее и пытаюсь переварить информацию. Позвать. Ужинать. Меня. Эта мелкая заноза, которая еще вчера готова была отравить меня за съеденный кусок пиццы, приготовила мне ужин?
Мир точно сошел с ума.
– Испугалась, что я опять твою еду без спроса стащу? – хмыкаю я.
– Просто… ты выглядел уставшим, – она опускает взгляд, и я вижу, как ее щеки заливает легкий румянец. – И, наверное, голодный. Подумала, что… В общем, будешь?
Я смотрю на ее раскрасневшееся лицо и понимаю, что моя оборона трещит по швам.
– Буду, – выдыхаю я. – С огромным удовольствием! – говорю и иду за ней.
На кухне Рори ставит передо мной тарелку с огромной порцией. Сверху – пара соленых огурчиков. Я сажусь за стол и с подозрением оглядываю щедрый ужин.
– Ешь, не отравлено, – усмехается Аврора, садясь напротив. – Я сегодня добрая.
Я беру вилку. Первый кусок отправляется в рот, и я на секунду закрываю глаза от удовольствия. Божественно.
– Спасибо, – неожиданно для самого себя говорю я. – Вкусно.
– Всегда пожалуйста, – она чуть смущенно пожимает плечами и тоже принимается за еду.
Мы ужинаем молча. Вернее, молчит она, а я работаю челюстями с такой скоростью, что, кажется, сейчас проглочу вилку. Черт возьми, как же вкусно! Картошка идеально прожарена, мясо тает во рту. Эта девчонка – кулинарный гений. Или ведьма. Третьего не дано.
Я то и дело кошусь на соседку. Она сидит, забавно поджав под себя одну ногу, и с аппетитом уплетает картошку. Без макияжа, с растрепанными волосами, в этой своей розовой пижаме она выглядит до смешного домашней и… милой. Блин.
– Так и будешь на меня пялиться? – не поднимая глаз, спрашивает она.
– А есть на что, – нагло ухмыляюсь я. – Пижамка зачетная. Специально для меня надела?
– Мечтай, – закатывает глаза Аврора, но я вижу, как ее щеки розовеют. – Я ее для себя надела. Мне в ней удобно. И вообще, это не твое дело.
– Все, что происходит в этой квартире, – мое дело, – отрезаю я, отправляя в рот очередной кусок. – Особенно когда это что-то так соблазнительно выглядит и мешает мне думать.
– Тогда не думай, – парирует она. – Тебе не очень идет.
Я смеюсь. Эта коза неисправима. Но сегодня ее язвительность не злит, а скорее забавляет.
Расправляюсь с тарелкой за рекордные пять минут. Отодвигаю ее и с тоской смотрю на сковородку, где еще осталась добрая половина ужина.
– Что? – замечает мой взгляд Аврора.
– Котенок, – начинаю я самым жалобным голосом, на который только способен. – Ты сегодня такая добрая… А я такой голодный. И не наелся совсем. А у тебя так вкусно, просто звездец как вкусно! – Я делаю самые несчастные глаза в мире.
Она смотрит на меня секунду, две, а потом ее губы дрожат в улыбке. Фыркает, качает головой, но встает и берет мою тарелку.
– Ладно, – бормочет, накладывая мне щедрую порцию добавки. – Ешь, пока дают.
Я уплетаю вторую порцию с не меньшим энтузиазмом.
После ужина чувствую себя человеком. Сытым, довольным и на удивление умиротворенным. Аврора начинает убирать со стола, прячет продукты в холодильник.
Я молча встаю, собираю грязную посуду и иду к раковине.
– Эй, ты что делаешь? – удивляется соседка.
– Посуду мою, – пожимаю плечами, включая воду. – Ты меня накормила, я помогу убраться. Всё честно.
Девушка ничего не отвечает, просто стоит рядом, наблюдая, как я намыливаю тарелки. Чувствую жар ее тела. Ощущаю тонкий, сладкий аромат ее духов или геля для душа. И у меня снова сносит крышу. Я стараюсь дышать ровнее, сосредоточившись на монотонной работе. Но ее близость плавит мозг.
Когда с посудой покончено, мы расходимся по своим комнатам. Замираем у дверей, как два идиота. Неловкая пауза затягивается.
– Спокойной ночи, Глеб, – наконец произносит Рори тихо.
– И тебе, котенок, – отвечаю я.
Она улыбается и уже тянется к ручке своей двери, но что-то внутри меня щелкает, видимо, какой-то дурацкий тумблер, который я сам не контролирую.
Не думая, делаю шаг вперед, сокращая ничтожное расстояние между нами. Аврора замирает, ее улыбка медленно тает, сменяясь удивлением. Она вскидывает на меня свои огромные зеленые глаза, и в их глубине я вижу не страх, а растерянность.
Поднимаю руку, но не для того, чтобы грубо схватить, как привык. Пальцы сами собой ложатся на ее щеку. Кожа под моей ладонью – нежный, горячий бархат. Большим пальцем я машинально провожу по ее скуле, и она вздрагивает, прикрывая глаза.
Черт возьми, Савицкий, что ты творишь?
Но остановиться уже не могу. Да и не хочу.
Наклоняюсь медленно, давая ей тысячу шансов отстраниться, оттолкнуть меня, врезать по наглой роже. Но котенок стоит неподвижно, лишь ресницы трепещут на щеках.
И я целую ее.
Не впиваюсь, не сминаю, не требую. А просто касаюсь ее сладких губ своими. Осторожно, почти невесомо. Девчонка тихо, судорожно выдыхает мне в рот, и этот звук сносит последнюю дамбу моего самоконтроля.
Я углубляю поцелуй, но все так же – нежно, деликатно, исследуя, а не завоевывая. Она неуверенно отвечает, приоткрывает губы, и я чувствую ее теплое дыхание. Никакой ярости. Никакой дикой страсти, сжигающей дотла. Только звенящая, оглушающая нежность, от которой подкашиваются колени. И это пугает…
Отстраняюсь так же медленно, не разрывая зрительного контакта. Рори смотрит на меня широко распахнутыми глазами, ее губы слегка припухли и влажно блестят. В ее взгляде нет страсти, только немой, оглушенный вопрос. Тот же самый вопрос, который сейчас грохочет у меня в голове.
Не находя на него ответа, я молча разворачиваюсь и захожу к себе в комнату, плотно прикрыв дверь.
Что это, черт возьми, сейчас было?
