Измена. Ты нас променял (СИ) - Барских Оксана
На скулах Давида заиграли желваки, а ладони он стиснул в кулаки. Видно было, что мои слова его задели, и, кажется, он поверил во всё, что я сказала. Так что когда он ушел, я выдохнула с облегчением и едва не свалилась на пол. Спасло лишь то, что на руках у меня по-прежнему лежала Верочка, а ее уронить я никак не могла.
– Всё-всё, моя хорошая, мама освободилась, сейчас мы тебя покормим и снова баиньки, да?
Я засюсюкала с дочкой, пытаясь таким образом отвлечься, да и ее как-то успокоить, чтобы появление Давида не повлияло на нее негативно. Вскоре я легла на кровать, отвернувшись к стене, и оголила грудь, давая моей малышке доступ к молоку.
Она жадно присосалась, обхватывая своей ручонкой мою вторую грудь, и я тихо рассмеялась, чувствуя в душе умиротворение.
– Не спеши так, солнышко, никто у тебя еду не отнимет. Мама тут, мама рядом.
На удивление, мой шепот успокаивал не только дочку, но и меня саму. Я наконец смогла выбросить из головы Давида и Ольгу и начать рассматривать своего ребенка. После родов всё было так сумбурно и шумно, что у меня толком не было времени поглядеть на свою принцессу.
Маленький вздернутый носик.
Круглые распахнутые глазки, явно унаследованные от Давида.
Пухленькие губки, которые она взяла явно от меня.
– Любовь моя, – шепнула я снова, целуя ее в лобик и поглаживая крохотные светлые волосики.
Я никак не могла ею налюбоваться, всё смотрела и смотрела, пока она не уснула, наевшись. Я не стала класть ее обратно в бокс, хотела, чтобы этот сладкий комочек как можно дольше лежал со мной.
Время до прихода Иры пролетело незаметно. Казалось, вот-вот ушел Давид, как уже дверь открылась снова, и на пороге появилась Ира с очередным баулом вещей.
– Ну как вы тут? – спросила она шепотом, чтобы не разбудить Верочку.
– Поели и поспали, – улыбнулась я, а затем всё же положила дочку в ее бокс, укрыв пеленкой. – Интересно, что за феномен такой. Неужели все мамочки, как только рожают, говорят про ребенка “мы”?
– Сколько я видела, почти всегда так. Ну кроме разве что всяких алкашей и малолеток, которые отказываются от ребенка, даже не взглянув на него.
– Ужасы рассказываешь, Ир.
Меня аж обдало испариной от ее слов, а по телу прошлась дрожь.
– Слушай, а сегодня снова скандала между этими не было на этаже? А то встретила я Давида внизу, когда поднималась. Смурной, аж смотреть страшно. Будто сейчас как даст по лбу.
– Нет, – поморщилась я, – скандала не было, но у меня сегодня состоялся неприятный разговор как с Ольгой, так и с Давидом.
Посвятив подругу во все детали, я приняла приготовленный ею суп и жадно начала кушать. Из-за сна пропустила обед, так что сейчас наверстывала упущенное. Бульон был наваристый, и я не могла оторваться, поражаясь кулинарным талантам Иры.
– Вот же какая наглость. Этой наглой Ольге бы волосы повыдирать, да жаль беременную трогать. А этот Давид не промах. Сразу просек, что Верунчик наш – его кровинушка. Ну ничего, я Пашке скажу, он переговорит с ним тет-а-тет.
– Ир, может, не надо?
– Надо-надо. Пока ты будешь межеваться, не успеешь оглянуться, как он настоит на тесте ДНК, и всё. Пиши-пропало. Слушай, а может, мы и правда оформим Веру на Пашку? Тогда Давид точно не сможет на нее претендовать. Папка то официальный у Веры будет не хухры-мухры, а полицейский.
– Не вздумай предложить это Паше, Ир!
Зная его, я была уверена, что из сердобольных соображений он вполне может согласиться, так напрягать друзей я совсем не хотела. Достаточно и того, что он вынужден в больнице притворяться моим мужчиной и отцом Веры.
Глава 26
Давид Доронин
– Давид Демидович, здравствуйте, вас Клавдия беспокоит. Вы просили позвонить, предупредить, когда ваша жена будет рожать.
– Бывшая, – процедил я, поправляя медсестру.
Само слово жена к Ольге не применимо. Одно название, да и только. Когда мы расписались, она сразу же уволилась со своего салон и осела дома, решив, что, став женой бизнесмена, может вести светскую жизнь. У нее в голове была одна каша из картинок в сети. Ей казалось, что она будет ходить по салонам да бутикам, вся такая из себя фифа, пальцы веером, но не учла, что светская тусовка ее просто не приняла. Слишком большой контраст между ней и другими женщинами.
Вот Алька вписывалась и дружила со многими женами влиятельных людей. А Ольга сумела найти контакт лишь с глупыми курицами. Я довольно быстро осознал, как стала велика пропасть между мной и теми людьми, которые раньше благоволили мне и бизнесу. Как оказалось, жена многое решала в предпринимательской среде.
Конечно, наша фирма была одной из лучших, и тендеры мы не потеряли. Во многом благодаря моему новому компаньону, чья жена чем-то напоминала мне Альку. Каждый раз, когда мы виделись семьями, я наблюдал за их отношениями с завистью. Раньше и я был счастливым обладателем любимой и любящей жены.
– Бывшая, не бывшая, голубчик, мне всё равно. Она рожает. Мое дело предупредить.
Клавдия цокнула и бросила трубку, решив далее не продолжать разговор, а я откинулся на спинку кресла, слушая в телефоне тишину.
– Черт! – рыкнул я в порыве эмоций и ударил по столу, но задел селектор.
– Да, Давид Демидович? Что-то принести?
Елейный голос секретарши, из-за которого я и нанял ее на работу, внезапно начал меня раздражать. С Ольгой у нас не было интима с того дня, когда этому свидетельницей стала Алька, так как она вызывала у меня внутреннее отвращение. Я даже уволил прежнюю секретаршу из-за схожести с Ольгой, а новую взял как раз из-за внешнего сходства с Алей.
В последнее время она начала замечать мой интерес и начала активно крутить хвостом, но если до недавнего времени я подумывал сделать ее своей любовницей, то теперь, после встречи с Алей, уже не был готов соглашаться на суррогат.
Нет.
Я осознал, чего хочу. И буду добиваться этого любой ценой.
Ехать и поддерживать Ольгу во время родов не желал. Уже много раз пожалел, что когда-то снова поддался гневным эмоциям и натворил делов в порыве агрессии, но пути назад нет. Приходится расхлебывать последствия собственной же глупости.
– Съезди в больницу. Как только родит, отзвонись, я подъеду и лично переговорю с главврачом.
Дав поручение водителю, я остался сидеть в кабинете. Вот только мысли мои крутились отнюдь не вокруг родов Ольги. Я даже не знал, буду ли что-то чувствовать к этому ребенку, если он вдруг окажется мой. Даже к Данилу я не испытывал тех самых отцовских чувств, о которых все твердят вокруг.
Я понимал, что это вроде как мой ребенок, но какой-то нежности к нему не чувствовал. Содержал, давал кров, и на этом всё.
Часто по вечерам, когда я оставался в офисе один, размышлял, что бы ощущал по отношению к нашему с Алей общему ребенку. Мы так долго его хотели и пытались завести, что в какой-то момент я перегорел. Начал часто отлучаться и задерживаться на работе, но не изменял ей, как она наверное сейчас думает.
А вчера я получил ответ на свой извечный вопрос.
Нежность.
И любовь.
Вот что я ощутил, когда впервые увидел ту девочку, которую родила Аля. В ней я будто видел продолжение нас обоих.
И пусть она яростно заявила мне, что дочка ее не от меня, я ей не верил. Конечно, сначала ушел из больницы злой, готовый крушить всё вокруг, но когда вернулся в квартиру, которую недавно купил, чтобы быть подальше ото всех, осознал, что это ложь всё. Не могла моя верная Аля мне изменить. Она просто в обиде на меня и поэтому не хочет, чтобы я знал про дочь.
Не желая больше тянуть, я резко подорвался и вызвал себе такси до больницы. Мне нужно снова поговорить с Алей.
Вот только на входе меня уже ждали.
Павел Измайлов. Тот самый следак, который хотел посадить меня на домашнее насилие над женой.
– Поговорим? – остановил он меня и указал в сторону, чтобы не загораживать проход.
– И о чем же?
Я сжал кулаки и положил их в карманы, чтобы не возникло желания набить ему морду. Само его присутствие около Али меня не просто раздражало, а сильно выводило из себя. Как мужик, я прекрасно видел, что у него к ней чувства. А вот она смотрела на него совершенно не так, как любящая женщина смотрит на любимого мужчину. Слишком хорошо я знаю Альку, ведь много лет именно на меня она глядела с любовью во взгляде. Так что именно поэтому я не верил в то, что отец девочки – Паша Измайлов.
