Сельский шик для мажора - Даниэлла Ник
– Конечно. Он клюется ужасно!
– Говорю же, для красоты!
– Для красоты, значит? – заводится она с пол-оборота. – Вот пусть ваш Димочка в следующий раз и баню топит, и полет, и теплицу поливает. Палец о палец не ударю!
– Ой, начала! – хохочет отец. – Давай, Ромка, выпьем за дочку мою. И в баньку париться. Ох, напарю вас, молодежь. Будете дядю Юру добрым словом вспоминать. У кого какая хворь есть, все в миг уйдет!
Ребята собираются в баню, а меня разморило в теплых объятиях Матвея.
– Я, наверное, спать пойду! – широко зеваю. – Глаза слипаются, а вы долго будете. Увидимся завтра, ладно?
– Хорошо, милая. Я уже скучаю! – шепчет мне на ушко, обдавая жаром.
– И я скучаю, Мотя!
Мы целуемся на прощание, мягко и тягуче. Я – самая счастливая на свете!
Глава 29. Алена
– Ты чего, стрекоза? – окликает меня бабуля. – Напарилась?
– Ага! – потягиваюсь. – Сама знаешь, Зотовы ядреную баню топят.
– Чаю сделать тебе?
– Не, спасибо. Я у Владки напилась. Спать пойду.
– Давай, давай. Что-то ты рано сегодня.
– Разморило меня. Сама знаешь, я после бани никакусенькая. А мама где? – замечаю я ее отсутствие.
– Ой, – заговорщически понижает голос бабуля. – А она на свидании.
– Где? – не верю я своим ушам.
– На свидание ушла, ну. Чего удивляешься?
– С кем?
– Да с мужиком тем. На черном джипе. Помнишь?
– С папой Вики?
Сказать, что я в шоке – не сказать ничего.
– Не знаю, Вика она или не Вика. Юлька с которой в пыли барахталась.
– И давно они общаются? – ревностно спрашиваю я.
– Вот была бы дома почаще, все бы знала! – пожимает плечами бабушка. – Так с того дня и общаются. А что? Марина еще вполне себе молодая и привлекательная. Он – в разводе. Номерами обменялись, и вот.
Мама ни с кем не ходила на свидания. Никогда. Вот вообще такого не припоминаю. Думаю, у нее явно были мужчины, но я никогда их не видела. Помню, спрашивала маму о личной жизни, она только рукой махала. Магазин сначала выкупила, они кредит брали, потом работала много, меня растила. Не до того ей было.
– А куда они поехали?
– В Екатеринбурге договорились встретиться. Он хотел сам приехать за ней, но Маринка ни в какую. Самостоятельная она, и ты в нее пошла. Собралась, накрасилась и красивая укатила.
– Ба, а вдруг она ночевать не вернется? – внезапно ревность стрелой пробивает мое сердечко. Это настолько новое для меня чувство, что мгновенно становится стыдно.
– Она уже взрослая девочка! – смеется моя собеседница. – Я только порадуюсь за нее.
– А чего она замуж не вышла? Красивая ведь. Молодая. Ей всего тридцать восемь еще.
– А за кого тут выходить-то? Никого достойного нет. В интернетах ваших одни извращенцы.
Я прыскаю от смеха. Бабушка, конечно, тот еще знаток.
– Ладно. Мама приедет, все разузнаем! – снова зеваю я, и чмокаю ее в морщинистую щеку. – Спать пошла, рубит меня.
– Завтра утром теплица на тебе, Лелька! – кричит мне в след бабуля. – Я огурцы солить буду. И картошку подкопнуть надо, надо успеть выкопать, пока ты здесь. А то уедешь учиться, так потом тебя ищи-свищи.
Я без сил падаю в кровать, даже не сняв покрывала. Картошка, будь она не ладна. И попробуй сказать, что ее купить можно и не мучиться с копкой, окучиванием, жуками этими мерзкими. Брр. Бабуля всю плешь проест.
Проверяю телефон. В нем сообщение от Матвея с пожеланием спокойной ночи и смайликами с сердечками, а еще наше совместное первое селфи. Мы его сделали сегодня, лежа на кровати. Я внимательно рассматриваю своего парня. Красивый, мужественный, аж пальчики на ногах поджимаются. А как он пахнет. Ммм!
Просыпаюсь от тихого стука в окно. Смотрю на часы – три ночи. Сердце от страха уходит в пятки. Кто это там? Показалось? Пират молчит. Ветка от дерева? Но нет же, тихий стук повторяется.
Я поднимаюсь с кровати, и робко шлепаю к окну, которое выходит на задний двор. В доме звенящая тишина, все спят. А я так крепко уснула, что даже не слышала, вернулась ли мама. Выглядываю на залитый лунным светом огород, и расплываюсь в улыбке.
– Открой! – маячит мне Матвей. В белой толстовке выглядит ярким пятном.
Я закрываю окно с микропроветривания, и широко распахиваю створку.
– Привет! – шепчет парень, ловко подпрыгивает, подтягивается на руках, и в секунду оказывается на подоконнике. – Это тебе, моя девочка!
Я, от восторга, даже дар речи потеряла. Матвей притащил мне охапку ромашек, да таких крупных и красивых, что не передать словами.
– Откуда такие? – счастливо шепчу я, принимая цветы. Ромашки, это же надо!
– В лесу собирали с фонариком! – притягивает меня к себе и носом зарывается в волосы. Я стою перед ним в плавках и ночной маечке. Волосы после бани слегка вьются. – Так соскучился по тебе, думал, до утра не доживу. Да и отношения как-то неправильно начались. Ни свиданий, ни цветов. Вот, исправляюсь.
– Сумасшедший! – хихикаю, прижимаясь крепче к твердому торсу. – Напугал меня.
– Прости, малышка! – нежно смотрит на меня, и ласково убирает прядь волос от лица. – Я звонил тебе, и писал предварительно. Ты игноришь.
– У меня на беззвучном ночью.
– Я так и понял! – тихо смеется Матвей, поглаживая мою спину. – Не мог утра дождаться. Что ты со мной делаешь, Алена Смышляева? Я с ума схожу от тоски, а она дрыхнет со спокойной душой.
– Прости! – трусь об него, как кошка. – После бани всегда вырубаюсь. С детства так. А Пират почему молчит?
– Я дал ему шашлык, и он не стал поднимать шум. Мы с ним договорились!
Издав короткий смешок, он тянется за поцелуем. Обнимает меня за талию, а я его за шею. Целует меня невинно, невесомо, а меня словно током прошибает.
