Сынок моего мужа. Семья по ошибке (СИ) - Келлер Николь

Глаза опухли и до сих пор щиплет от пролитых слез накануне. Даже страшно подумать, как я выгляжу. Хорошо, что у меня ещё вчера начался выходной - главный не допустил бы меня до операций, подумав, что я беспробудно пьянствовала весь вечер. И был бы прав. С подобным душевным раздраем мне нельзя брать в руки скальпель.

К моему боку прижимается теплое детское тельце. Которое так потрясающе пахнет. Детством. Волшебством. Счастьем.

Моя бурная фантазия сразу же рисует идеальную картинку: что это мой сын, и ему просто приснился плохой сон. Ночью он пришлепал к нам с Ромой и лег между нами. Совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, лежит мой любимый муж, который держит за руку нашего малыша…

На голых инстинктах, не задумываясь, прижимаю мальчишку к себе и целую в макушку.

И сказка рассеивается.

Демьян вздрагивает, ведет плечом и сбрасывает мою руку. И вообще отодвигается подальше от меня.

Привстаю на локте, заглядываю мальчику в лицо и понимаю, что он не спит. Лежит, не шевелясь и глядя в одну точку в окне. С отрешенным и отсутствующим видом. С очень взрослым для его возраста выражением лица. Пугающим до чертиков, до холода внутри.

- Демьян…. Почему не спишь? Что-то болит? Где?

Мальчик не отвечает. Не поворачивается и вообще никак не реагирует. Как будто меня нет.

Мнусь, раздумываю несколько секунд. Всё-таки тянусь и легонько глажу его по плечу, но снова ноль реакции. Ледяной холод сжимает все нутро. Этого я и боялась.

Мальчик закрылся. Ушел внутрь себя. И самостоятельно переживает страшное горе.

- Демьян, ты голоден? - спрашиваю обо всем подряд, лишь бы разговорить мальчишку. - Может быть, пить? Или ты чего-то испугался?

Результат тот же - Демьян не здесь. Меня для него не существует. И этот факт почему-то ранит. Теперь я для него не только тетя, которая «украла» папу, но и тетя, которая лишила его мамы. Наверно я самый страшный человек в его жизни.

В абсолютной тишине мы сидим какое-то время. Я пытаюсь прикоснуться к Демьяну, как-то утешить, но он моментально выпускает свои колючки и не позволяет к нему прикоснуться, предпочитая одиночество. Маленький сильный мужчина.

Тяжело вздохнув, поднимаюсь и ухожу в ординаторскую. Предупреждаю медсестру на посту, чтобы с повышенным вниманием следила за Демьяном. Такое же послание оставляю коллеге на смене.

Нужно идти домой - у меня законный выходной, и у меня на него были большие планы: привести в порядок квартиру, постирать и погладить вещи. Закупить продукты на ближайшие несколько дней. Может, выпить хорошего вина.

Но домой не тянет. Там одиноко, холодно и пусто. Это не место силы, не крепость, не уютное место, где собираются большой семьей. Это просто место, куда я могу прийти переночевать. Я не чувствую себя там, как дома. Вместо этого хочется остаться в клинике и лично контролировать состояние маленького пациента.

В ординаторской оттягиваю свой уход, как могу. Сажусь за стол, кручу в руках мобильный. Сейчас очень рано, но не это меня останавливает от звонка Роме.

Не только это. Какой-то страх. Несвойственное мне волнение. Как бывает, когда только познакомишься с мужчиной, и он тебе нравится…

Так, что-то меня понесло от усталости! Я - лечащий врач его ребёнка, а не влюбленная барышня!

- Доброе утро, Ника, - мгновенно отвечает Рома. Голос серьёзный и взволнованный. - У тебя все хорошо? Что-то случилось?

- Да, то есть нет….

- Ника! Объясни, пожалуйста, нормально.

Вздыхаю, прикрываю глаза, роняя голову на стол.

- У Демьяна случилась истерика, он скучает по маме. Искал ее, ждал…Мне пришлось сказать ему правду. Больше оттягивать было нельзя. Прости.

Тяжелый вздох на том конце провода.

- Тебе не за что извиняться. Наоборот, спасибо, что взяла это на себя. Я, например, не смог. Не знаю, как такую новость сообщить ребёнку.

- Заедь к нему сегодня, поговори. У мальчика психологическая травма, он замкнулся в себе. Демьяну нужна поддержка. Меня он не воспринимает. Ему нужен кто-то близкий.

В трубке воцаряется вязкая тишина. Тяжелый вздох и обреченное:

- Я думаю, не очень гожусь на роль близкого человека….- хочу возразить, но Рома опережает меня: - Но я понял, Ника. Спасибо ещё раз. У тебя точно все в порядке? Голос уставший и грустный.

Его забота всё ещё трогает, задевает самые чувствительные струны моей души. И я ощущаю свое одиночество как никогда остро.

- Все хорошо. Устала после смены.

- Береги себя, пожалуйста. Не забывай отдыхать.

От этих простых слов снова становится тоскливо на душе, и я спешу распрощаться с Ромой и еду домой.

В следующие дни ситуация не меняется. Демьян почти не ест, не пьет, не смотрит ни на кого, только в окно или ковыряет стену, лежа спиной к двери. Позволяет проводить с ним любые манипуляции, как с куклой. Лежит тряпочкой в позе эмбриона. И паника душит с каждым часом сильнее. Потому что даже психолог не может растормошить малыша.

Демьян не реагирует и на Рому. Отец, которого он ждал столько лет, без мамы ему стал не нужен.

Надо признать, отец из Доронина выходит отличный. Он, несмотря на сложный график, хоть на пятнадцать минут, но старается заехать. Рома общается с ребёнком, как будто ничего не произошло. Не сюсюкается, не лебезит, просто разговаривает на равных. Пусть и пока Демьян никак не реагирует.

- Привет, малыш. Как у тебя дела? - на следующее утро прихожу на традиционный обход и натыкаюсь на округленные и испуганные глаза ребёнка.

Демьян в палате не один.

Напротив на стуле сидит грузная женщина лет пятидесяти, с пучком на голове, в строгой черной юбке и старомодной блузе. Пытается растормошить ребёнка, похлопывает его по плечу, даже видя, что ему это неприятно и пугает.

- Что здесь происходит? - мой голос гремит, кажется, на весь коридор. - Кто вы такая? И кто вас пропустил в палату?

- Добрый день, - женщина встает со своего места и протягивает ладонь, которую пожимать нет никакого желания. - Я - Любовь Васильевна, специалист органов опеки. Нам стало известно о трагедии, и я приехала познакомиться с мальчиком, прежде чем забрать его… Пытаюсь наладить контакт. Так для него будет менее травматично.

Демьян впервые реагирует с того страшного вечера. Резко садится на кровати и отчаянно качает головой. Он молча орет, что ему страшно и никуда не хочет ехать.

Я открываю рот, экстренно ища причины, по которым мальчик не отправится ни в какой детский дом. Во мне неожиданно просыпается собственница-медведица. Не отдам!

Но я не успеваю вымолвить и звука. Потому что за спиной раздается жесткое и безапелляционное прокурорское:

- Демьян не поедет ни в какой детский дом, - Рома уверенно шагает в палату, сжимая в руке какую-то бумагу. И в следующую секунду я догадываюсь, какую. - Потому что это мой сын.

Глава 41

Вероника

От последних слов Ромы внутри все обрывается. Перевожу взгляд на смятую бумагу в кулаке. Уверена, это тест на отцовство. И, бьюсь об заклад, в нем те же 99,99%, что и в тесте, сделанном мной полгода назад.

Демьян - родной сын Ромы.

И вроде я полгода назад узнала это, должна была переболеть и не реагировать сейчас так остро, но….

Маленькая девочка внутри меня согревала и лелеяла надежду, что результаты теста, сделанного мной тогда, ошибочны. Что Рома сделает тест повторно, и он даст отрицательный результат.

Но чуда не случилось. Я все в той же жестокой реальности, где разведена, а у моего бывшего мужа есть ребёнок от бывшей невесты. И его появление - самая большая загадка в моей жизни.

Любовь Васильевна медленно поднимается со своего места, поправляет очки на переносице и тяжелой походкой идет к Роме. Он глядит на нее фирменным прокурорским взглядом и не двигается ни на миллиметр.

- По моим данным ребёнок - сирота. У него нет никого из близких.

- Я - биологический отец. Вот результат теста ДНК.

Пока сотрудница опеки скрупулезно изучает документ, перевожу взгляд на мальчика. Ловлю себя на мысли, что переживаю за него. Что не хочу, чтобы Демьяну было больно.