Иди ты... в жёны (СИ) - Кит Тата

Я с восторгом смотрела на стены, обклеенные новыми светлыми обоями, а Саша сидел рядом и ел горячие булочки, запивая холодным молоком, ради которого не постеснялся и не поленился сам сходить к соседям. Даже дождь не помешал ему сбегать туда-обратно с трёхлитровой банкой.

- Ты точно выпьешь столько молока? – спросила я у Саши, но, посмотрев на него, тут же поняла, что вопрос был глупым.

- А? – переспросил он, оторвавшись от банки. В попытке отдышаться после того, как выпил, наверное, добрую половину всего молока, с любопытством смотрел на меня.

- Ничего. Пей, бычок, пей, - хохотнула я.

Улыбнувшись, Саша отставил банку и потянулся ко мне губами, над которыми остались молочные усы. Я взвизгнула, пытаясь от него удрать.

- У тебя усы! – визжала я, смеясь и уползая, пока он, поймав меня за шорты, тянул обратно к себе.

- Это билет сама знаешь, куда. А ещё у меня есть борода, так что у тебя нет права мне отказать.

Вяло сопротивляясь, я позволила Саше притянуть меня к себе. Уютно устроилась на его коленях и, стерев подушечкой большого пальца молочные усы, поцеловала в губы. Мягко и нежно.

- У тебя, правда, уже борода почти, - я потерлась носом о растительность на его подбородке.

- Неделю бритву не видел.

- Нормальных трусов тоже, - я шутливо щелкнула резинкой семейных трусов на нём.

- Опасные трусы, кстати.

- Почему? Слетают?

- Да лучше бы слетали, - фыркнул Саша. – А так, иногда не знаешь, куда яйца в них закатились. Нифига не держится.

- Я понимаю, что женщинам нужна поддержка груди, для чего бюстгальтеры и придуманы. Но для чего мужчинам поддержка… бубенчиков? Может, у вас что-то типа яичного декольте имеется, а мы, женщины, не в курсе?

- Это… Это просто нужно прочувствовать, - выпалил Саша, не в силах подобрать более точные слова.

- Да ладно. Разницу между спортивным топом и свободным футболкой я тоже на себе ощущаю.

- Вот! Это я и хотел сказать, - Саша прижался щекой к моему лбу и шумно вздохнул. – И мы потратили почти весь день на одну эту комнатку? М-да…

- Если бы меньше друг друга лапали, то сделали бы всё за пару часов. Это ты ещё не участвовал в побелке дома. Раньше здесь даже намека на обои не было. Все белилось – и стены, и потолок, и печка. Каждый год в начале лета. Сначала нужно было всё вынести из дома, накрыть старыми простынями то, что невозможно вынести. Выбелить все стена и потолки, помыть окна и полы, постирать паласы на реке, занести всё обратно в дом… И так несколько дней подряд, потому что в день нужно было обязательно сделать одну комнату. А лучше – две.

- И зачем такое детство надо? Ещё и в период каникул… Вместо отдыха каторга, получается.

- Да нет, - дернула я плечами. – Даже интересно было. Почему-то, - хмыкнула я задумчиво. – Но интереснее всего, конечно, было стирать паласы и дорожки в реке. Там можно было с ними легально купаться. Мы с пацанами и девчонками придумывали, что мы на коврах-самолётах... Не знаю… Мне нравилось. А вечером бабушка всегда готовила что-то особенно вкусное. Будто праздник.

У Саши снова зазвонил телефон и вновь звонила его мама.

А он опять не стал отвечать. Просто перевернул телефон экраном вниз и сделал вид, что ничего сейчас не произошло. Только легка тень пробежала по его лицу, а во взгляде на миг появилось раздражение.

Я не стала спрашивать, почему он так поступает. Возможно, между ними имеется какой-то конфликт. Да и по Саше ещё после первого её звонка было понятно, что говорить он об этом не хочет.

- Чем завтра займёмся? – поинтересовался он.

- Не знаю. Говорят, пёстрая пошла. Можем сходить за деревню, проверить. Если погода, конечно, даст.

- Какая пёстрая? Куда пошла?

Глава 27. Любовь

Глава 27. Любовь

- Почему весь деревенский досуг сводится к выживанию?

- Привычка поколений, - ответила я коротко.

Выпрямилась над ягодной полянкой, уперла кулаки в бока и посмотрела в сторону Саши, который, стоя коленях, всем своим видом выражал, что уже минут двадцать ненавидит всё, что связано с природой.

Примерно двадцать минут мы здесь и находились.

- Не понимаю, зачем всем этим заниматься, когда давно можно всё просто купить, - он продолжил возмущаться, но теперь уже прижал задницу к траве и положил руки на согнутые колени.

- «Всё просто купить», когда у тебя есть деньги. А когда у тебя они в ограниченном количестве, а то и с задержкой, то приходится делать запасы. А это всё… - я обвела полянку взглядом. - …это натурпродукт, который сейчас, конечно, можно купить, но задорого. Две с половиной тысячи за десятилитровое ведро, на секундочку. А к ней ещё и сахар нужно купить, чтобы варенье сварить. А это ещё деньги. Поэтому лучше потратить день-два, чтобы собрать самим то, что природа даром даёт.

- Идиотизм какой-то. Ехали сюда, хрен знает сколько. Чуть машину в луже не посадил… - продолжал упрямо ворчать Саша. Нервно сорвал ближайшую травинку и стал рвать её на мелкие кусочки, вымещая раздражение. – Так позагибаешься целый день, потом никакое варенье в глотку не полезет.

- Это ты сейчас так говоришь, а потом, когда придёт зима и захочется сладенького к чаю, уже по-другому запоёшь.

- Ну, до зимы я тебя отсюда точно вывезу.

Я с насмешкой качнула головой и снова склонилась над ягодой, чтобы продолжить собирать её в небольшой котелок, который когда-то был майонезным ведерком.

- Ты меня уже не вывозишь, Титов. Не переоценивай свои возможности.

- У тебя есть какие-то сомнения в моих возможностях?

Краем глаза я заметила, как он поднялся с травы. Подошёл ко мне сзади, стараясь не наступать на ягоду, и, обхватив ладонями мою талию, красноречиво упёрся пахом в обтянутую старыми джинсами задницу.

- Даже не думай, - протянула я нарочито строго.

- Я уже не могу думать. У меня кровь из головы утекла, - его пальцы нырнули мне под кофту и пустили табун мурашек по обнажившейся коже. – Как насчёт того, чтобы отдаться мне на природе? – прошептал он, целуя меня в шею.

- Угу. И унести потом частичку природы в себе?

- В смысле?

- Вот залезет тебе в задницу муравей с толпой своих корешей, тогда и узнаешь. На природе не дам, - отрезала я холодно. – А вот в машине дам. Но сначала – ягода.

Я засунула одну ягодку Титову в рот, и он тут же брезгливо поморщился, будто сейчас её выплюнет.

- Он же немытая.

- Толще будешь. Ешь, - следом засунула ему вторую.

Саша жевал и становился добрее и оптимистичнее прямо на глазах.

- Слушай, а вкусная! – хмыкнул он удивленно. И теперь уже сам взял ягодку из моего котелка, чтобы закинуть её в рот. – Как говоришь? Пёстрая?

- Да, пёстрая. Бабушка с дедушкой её ещё лесной земляникой называли. Знаешь, какие с ней пироги вкусные? А как дома классно пахнет, когда её перебираешь? Ммм…

- Постряпаешь?

- Не боишься?

- Чего?

- Я тебя скоро откормлю так, что на тебя ни одна городская модель не клюнет, когда ты в город вернёшься. Даже за большие деньги никто тебе не даст.

- А зачем мне кто-то? – вздёрнул он вопросительно густую черную бровь и заглянул мне в глаза, слегка щурясь от яркого солнца. – Мне ты нужна, - произнес от так открыто и будто бы честно, что, встань он сейчас на одно колено, я бы и замуж согласилась выйти, глядя в его эти чистые влюбленные глаза.

- Конечно нужна, - хохотнула я нарочито небрежно и вывернулась из его рук, чтобы перестать видеть его глаза и таять как мороженое на солнышке. – Кто-то же должен будет за тебя работать в офисе.

Саша не стал ничего отвечать. Вернулся к своему котелку на другой стороне небольшой ягодной полянки и нехотя продолжил собирать ягоду, складывая каждую вторую в рот вместо котелка.

Я снова выпрямилась. Украдкой поглядывая на Титова, подставила лицо теплому июльскому ветру. Запах цветов, травы, мха и хвои из ближайшего леса расслаблял, а трель кузнечиков, казалось, наоборот бодрила. Словно вокруг происходила некая суета, участником которой ты тоже обязан быть.