Дорога к счастью - Ника Верон

— Дура, заткнись! — рявкнул состоятельный любовник-жених, залпом осушая очередной за сегодняшний день стакан чего-то горячительного (бутылку на столе — коньяк или виски — так и не получалось рассмотреть). — Эта сука кинула меня! Меня, Рубальских! Никому с рук не сходило! И ей не сойдет! Растопчу!

— Извини, я не собираюсь, ради твоих прихотей, ложиться под каждого мужика, на которого укажешь, — совершенно неожиданно и, не в самое подходящее время, решила показать характер. — Я не на помойке себя нашла. Тебе надо…

Пощечина оказалась слишком сильной. Вскрикнув, Машка упала на диван. Не особо церемонясь, Рубальских, рывком поставив ее на ноги, выплевывая в лицо рубленные слова, не особо церемонясь выдал:

— Ты! Будешь! Делать! То! Что! Скажу! Нет — улица! На завод! К станку! В дворники! Думай! Жду до утра! А сейчас вон пошла! Вон, — вытолкал он раздражающий элемент за дверь.

Ситуация выходила из-под контроля. Как и несколько лет назад. Только теперь тех ошибок не повторит. Не только «съест» Аристова с его заводами-пароходами, но и самого постарается убрать. Совсем. Чтобы больше не маячил на пути к заветной цели. А цель была одна — выйти вровень с такими, как Аристов. А может и выше…

Опустившись в кресло, в котором сидел до появления Машки, снова наполнил стакан спиртным. День сегодня не задался…

Глава 17. Наблюдения и сомнения

— Бать, а ты что, как не доволен чем? — поинтересовался Константин, проводив гостью задумчивым взглядом, когда та, извинившись и сославшись на необходимость позвонить, вышла из-за стола.

Вообще — из столовой. Что ж за такой звонок важный, который нельзя сделать с балкона, дверь на который сегодня открыта? И подслушивать никто не собирался. Спросить бы, да сомневался, что ответит. До сих пор свои губки дула, встречаясь с ним взглядом. Обиделась! Вот уж женский характер! И никакого инстинкта самосохранения!

— Пытаюсь понять, кому и для чего пыль в глаза нужна, — обронил Сергей Аристов, делая глоток чуть остывшего чая.

— А поконкретнее, — предложил Константин, совершенно не понимая отца. — Тебе, что, не понравилась Эльвира? — вот только подобных проблем не хватало! — Так извини, жить с ней мне, а не тебе. Внуков мы тебе сделаем, дай время.

— Костя, хочешь убедить меня, что любовь у вас?

Вопрос отца вызвал откровенное недоумение. Может, конечно, и не выглядели безумно влюбленной парой. В первую очередь, самому уже давно не двадцать, чтобы восторженные вздохи отправлять в адрес избранницы. Но, в целом, вроде, вполне всё съедобно. Даже Эльвира относительно спокойно воспринимала сегодня его знаки внимания.

— А в чем сомнения?

Ответил старший Аристов не сразу. Тяжело поднявшись со стула, направился в сторону балкона, на ходу обронив:

— Твоя мать ко мне на «вы» не обращалась, когда мы в ЗАГС тридцать девять лет назад собирались.

Не поспоришь. Хотя, черт его знает, как родители там друг к другу вообще обращались. Странный у них был брак. Не вмешивался. Отец мать не обижал. До последнего с ней оставался. К нему, опять же, отношение всегда было нормальным, хотя в другой семье, как выяснилось энное количество лет назад, рос еще один сын.

— Есть такое, — кивнул Константин, следом за отцом выходя на большой балкон столовой. — У девочки свои пунктики на данный счет. Да и разница в возрасте у нас, не два года. Сложно ей к взрослому дядьке на «ты».

И снова странный взгляд отца. Черт возьми, старик, вроде, министром королевского двора не был, чтобы сейчас заговорщически молчать. Только тайн на сегодняшний день не хватает, — не без раздражения подумалось Константину. С существующими проблемами разобраться бы.

— Спал уже с ней?

Сказать, что оказался в шоке от вопроса отца — ничего не сказать! Когда там последний раз отчитывался перед старшим Аристовым о своей интимной жизни? Лет в восемнадцать, кажется, ну, может — в девятнадцать.

— Прости, я не пацан восемнадцатилетний, чтобы отчитываться, — достаточно сухо обронил Константин, ясно давай понять, что обсуждать данный вопрос не собирается. — И девочка — совершеннолетняя.

Возможно, добавил бы что-то ещё к сказанному, только в дверях балкона появилась Эльвира. Оставалось надеяться, что заметил возвращение вовремя и лишнего не услышала. Без того туго на контакт идет…

— Я помешала?

Черт бы побрал её наблюдательность. И батя — нашел, когда к откровению призывать. Вполне могли и вечером поговорить, если уж имелось такое желание.

— Идем, — задержав на отце предупреждающий взгляд, Константин решительно подтолкнул Эльвиру к выходу. Как там говорят — спасение утопающих дело рук самих утопающих? Так вот, лично он тонуть не собирался. А значит, следовало принять превентивные меры.

— Куда? — в растерянности замерла Эля.

— На конюшню.

На этот раз вопрос во взгляде застыл не только у Эльвиры, но и у отца. Видимо, поведение младшего Аристова не укладывалось в привычные рамки. Или слишком давно не позволял себе спонтанных решений.

— Зачем? — прозвучал новый вопрос гостьи.

— В сене отлюблю, — съязвил он (самое время, блин!). Да и прозвучало как-то так себе, грубовато. Во взгляде Эльвиры не то испуг, не то — недоумение мелькнуло. — Эль, ну, в самом деле, кто-то покататься хотел. Или передумала?

Секунда. Вторая. Реакция оказалась неожиданной. С радостным возгласом Эльвира бросилась ему на шею. Черт бы побрал эту женскую непосредственность. Да еще под пристальным взглядом отца! Ощущение, что в действиях девчонки что-то пытался прочитать.

— Простите, я…

Отскочила от него, как ужаленная. Перепады эти скоро с ума сведут. Определилась бы уже — доверяет ему или нет. Готова принять знаки внимания, включающие в том числе и объятия, или — повременить. Не удивительно, что у отца вопросы появились.

— Переживу, — проворчал Константин, позволяя себе на выходе из столовой всё же приобнять гостью за талию.

Принимала она его знаки внимания. Вроде даже — с благосклонностью. И в то же время чувствовалось напряжение, логическое объяснение которому пока найти не получалось. Да еще отец со своими непонятными фразами…

Держалась Эльвира в седле отлично. А он, совершенно неожиданно, представил