Спецназ. Притворись моим - Алекс Коваль

— Боже упаси… — шепотом.

— Что, прости?

— Я говорю: да. Да, познакомлю, конечно! Мам, пап — это Никита. Он мой… э-э… мой…

— Жених, детка, — подсказываю я.

— Да, жених! А это моя мама — Любовь Павловна, и папа — Валерий Семенович.

Я, как истинный льстец, тяну к себе ладонь Любови Павловны и запечатляю легкий поцелуй на тыльной стороне.

— Ах, какой джентльмен! — восхищенно вздыхает «мама».

С Валерием Семеновичем мы обмениваемся крепким, мужским рукопожатием.

— Рука крепкая, натруженная, — хватил «папа». — Не военный, часом?

— В точку, — киваю я, не вдаваясь в подробности.

— Как чудесно! — восхищенно прикладывает ладонь к сердцу «мама».

— Отрадно знать, что в коем-то веке дочь в дом нормального, крепкого парня привела, а не какого-нибудь слюнтяя, продающего телефоны в салоне связи, — ворчит беззлобно «папа». — Никиту — одобряю!

Я вопросительно изгибаю бровь, бросая взгляд на Агапову.

Ее щеки покрываются пунцовыми пятнами смущения.

— Это было в старших классах школы, — комментирует она. — И Максим просто подрабатывал летом, пап!

— И тем летом, и потом каждое лето. Он там уже третий год работает.

— Каждая работа имеет право на существование! Не всем дано с автоматами бегать и погоны носить.

Валерий Семенович отмахивается, бескомпромиссно заявляя:

— Если мужик не служил, то он и не мужик вовсе.

И тут я понимаю, что, походу, Агапов бывший военный. Только у них такой непримиримый взгляд на подобные вещи. И что тема эта в семье поднималась уже не раз. От этого и жениха дочери ищут родители, подгоняя под свои «стандарты».

— Давайте не будем ругаться! — применительно вступает в диалог Любовь Павловна. — Валера, ты дочь два года не видел. Порадуйся. Нотации потом будешь читать. Успеется.

— Я рад! И дочери, и достойному кандидату в зятья — рад!

— Аха, вижу я твою радость. Так, давайте в машину, дети! Вы, наверное, очень устали с дороги. Отмоем вас, накормим и спать уложим. Завтра важный, длинный день. Валер, ну что ты стоишь? Возьми у дочери сумку! — командует Любовь Павловна и, подхватив Иру за локоть, увлекает за собой, о чем-то тихо стрекача.

Агапова, прежде чем сделать пару шагов вслед за матерью, бросает на меня короткий умоляющий взгляд. Как бы вопрошающий: «Не бросай меня с ними, Сотников!».

Я хмыкаю и даю ей понять: «Куда я теперь денусь с этого крючка». Подсекли меня основательно.

Забираю свою сумку, вешаю на плечо, и подхватываю баул с вещами девчонки из рук Валерия Семеновича. Чешу вслед за семейством Агаповых в сторону парковки. Весело так чешу. Как преступник на эшафот.

Я в своей жизни с родителями знакомился лишь дважды. И первый раз не считается, это было далеко-далеко в наивные школьные годы, когда Агаповой еще в проекте не было. А вот второй… Второй был по любви и по-серьезке, но все пошло по звезде. Итог тех отношений оказался печальный. Больше я не планировал ввязываться в подобную историю.

Но ввязался.

Но оно как-то само.

Импульсивно.

Чувствую, я еще не раз пожалею, что согласился вписаться в эту авантюру. Но отступать поздно. И не в моих правилах. Да и, честно говоря, тот опущенный и убитый вид, что был у принцессы, когда на вокзале появились ее родители, добил. Жалко дурынду эту стало. Завралась по самые уши.

Только почему приключения на нижние девяносто находит она, а разгребаю я?

Дорога до семейного гнезда Ириски занимает почти час. Оказывается, у четы Агаповых свой дом в пригороде. В уютном, новеньком поселке. Больше известном в кругу местных как место проживания «элиты».

По пути из разговоров я узнаю, что Валерий Семенович действительно имел отношение «к структурам» в прошлом. Дослужился до полковника МЧС и ушел на заслуженную пенсию. А Любовь Павловна до сих пор подрабатывает детским педиатром в частной клинике. А еще она жуть как жаждет нянчить внуков. Желательно быстрее. Еще лучше, если «прям вчера»!

Тут я хмыкаю.

Они с моей матерью в этом желании сходятся.

Только неувязочка — отношения у их детей фиктивные.

— А твои родители, Никита, где живут? — интересуется женщина.

— Отец ушел из семьи, когда мне было пять. Больше тридцати лет его в глаза не видел. Понятия не имею, где он и как. А мать живет здесь, в Челябинске. Я местный.

— Да ты что! — охает Любовь Павловна. — Как замечательно! — оборачивается с переднего сидения, ее глаза загораются. — Так, может быть, ты ее пригласишь завтра в ресторан, на юбилей Валеры?

— Эм… — зависаю я.

— Не думаю, что это удобно! — приходит мне на помощь Ира.

— Почему это? — хмурится ее мать.

— Мам, ну потому что завтра будет слишком много чужих людей! А первое знакомство родителей оно все-таки должно быть такое… ну, типа, камерное…

— Тет-а-тет, желательно, — подсказываю я.

— Точно, — кивает девчонка.

Любовь Павловна переводит свой задумчивый взгляд с меня на дочь.

— Ладно. Вы правы. Но настаиваю на том, чтобы нам познакомиться, пока вы в городе.

— Непременно.

— Обязательно.

Поддакиваем с Ирой и переглядываемся. Что ж, по-моему, мы неплохо научились раскладывать вранье на две головы.

Дом у семьи Агаповых — двухэтажный коттедж с просторной прилегающей территорией, заботливо облагороженной руками хозяйки. Даже зимой, когда вокруг сплошные сугробы, видно, как рьяно об этом месте заботятся. Прямо у крыльца стоит небольшая живая ель с накинутой на ветки разноцветной гирляндой. С другой стороны — светящийся олень с красным шарфиком на шее. Под снежным покровом чуть поодаль стоит каркас качели и заметенная снегом беседка, в которой, готов поспорить, летние вечера получаются особенно уютными.

Внутри дома все тоже продумано до деталей. Первый этаж — просторная гостиная и кухня. Второй — спальни: родительская и дочери. Везде минимум мебели, максимум света. И атмосфера праздника. Куда же без нее? На небольшом камине висят рождественские носки: три — по одному для каждого члена семьи Агаповых. В углу пышная живая пихта, благоухающая на весь дом. Перила лестницы, ведущей на второй этаж, обвиты еловыми ветками с шариками. А на большой диван накиданы в хаотичном порядке подушки с зимними принтами. Все это — яркие всполохи в выдержанно бежевых тонах. Красиво и со вкусом. Мне нравится.

Я себе тоже дом хочу. Большой, уютный, с банькой на территории. Только на одного это слишком много пространства. А семью заводить не хочу. Вот такой замкнутый круг.

— Располагайся и чувствуй себя как дома, сынок, — похлопывает меня по спине Валерий Семенович. — У нас и банька есть. Может, затопить?

— Не стоит беспокойства, — отказываюсь я.

— Время уже позднее, завтра вставать рано, — говорит Любовь Павловна. — Мойте руки и за